Да что тут думать? Предложение руки и сердца нужно делать! Ну где вы, Степан Борисович, жену лучше найдёте? Я ж и постирать, и приготовить, и погладить, и спину заговорить, и конкурентов проклясть. Жена-ведьма — просто незаменимое в хозяйстве приобретение!
У меня даже котик теперь есть.
Берите, не пожалеете!
…Может, он Водолей?
Водолеи, они надёжные. Опять же, в сексе у меня с ними хорошо…
5. Степан
Ксения Филаретовна (или как там её по батюшке?) оказалась чрезвычайно милой барышней. Однако я чувствовал себя рядом с ней не в своей тарелке.
Причём, напрягало не столько то, что «не в своей», сколько «в тарелке».
Я чувствовал себя, как тот Иванушка, которого в баньке намывают и в постель укладывают, чтобы потом в печь посадить. Хотя в постель ещё не укладывали. Но интуиция подсказывала: если предложат — не удержусь.
Второе, что несколько раздражало, это поистрепавшаяся хохма про «ведьму». Даже самая весёлая шутка на десятый раз становится несмешной. Флирт флиртом, а всё же можно и сказать по-человечески, где работаешь. Понятно, не все гордятся работой, например, в «Пятёрочке». Но важна же не должность, а чтобы человек был хороший.
И судимостей не имел.
Я же пока складывал мнение о Ксении Феофилактовне (дал же кто-то имя её батюшке, хрен вызубришь) преимущественно нижним интеллектом. А он, окромя механики в горизонтальных плоскостях, ни в чём не разбирался.
Конечно, сложно предположить, что это она устроила похищение с переворотом мебели. И через балкон она вряд ли бы за котом полезла, если бы знала, что дверь в квартиру пропавшего не заперта. Но рыжая совершенно точно в чём-то темнила. Так что ничего страшного, думаю, не случится, если она пройдёт со мной по квартирам.
Опять же, такой визит вызовет больше доверия со стороны жильцов.
В крайнем случае, выступит понятой.
Я надел отглаженную рубашку с лёгким пряным ароматом. Мелочь, а приятно. Ценят, ценят рядовые граждане сотрудников правопорядка!
Здраво взвесив аргументы «за» и «против», дежурную бригаду я решил всё же не вызывать. Зачем провоцировать неподчинение подчинённых? Мне уже показали, каким будет результат. Саботаж это или просто подстава, будет гораздо лучше, если я сам расследую это дело. Суну потом подчинённым под нос: вот, учитесь, как нужно работать!
…Благо, я уже в чистой рубашке.
На этаже располагались четыре квартиры. Я направился к тридцать седьмой, которая находилась рядом с квартирой Клыкова. Ксения, очень миленькая в летнем платьице и на каблучках (в полупрозрачной ночнушке она была тоже весьма ничего), поцокала за мной.
— Тут у нас Григорий Петрович живёт, — уведомила меня она.
Я позвонил.
За дверью, в глубине квартиры, послышались шаги. Но никто не открыл.
Я позвонил ещё раз.
С тем же эффектом.
— Откройте, по… — начала я громко, но ручка Ксении заткнула мне рот.
— С ума сошли! — зашипела она шёпотом. — Ещё про радугу поорите!
— Гомофоб, что ли?
— Лепрекон!
Фамилия была смутно знакома.
— Откуда мне про него должно быть известно? — уточнил я на всякий случай.
— Про зеленых человечков, которых люди видят, когда напьются, слышали?
Я рефлекторно кивнул, не очень понимая, к чему вопрос.
— Ну так он — один из них! — шикнула возмущённая Ксения, и пока я пытался сообразить, к чему был пассаж, несколько раз стукнула по двери и громко крикнула: — Григорий Петрович, к вам клиент!
У меня аж челюсть упала.
— У вас есть ботинки, которые нужно починить? — зашептала она. — Никто вам не починит их лучше, папой клянусь!
Чувствуя себя Алисой в Кроличьей Норе, я пытался осмыслить, во что меня втягивают. Тем временем в квартире действительно кто-то зашевелился. Послышалось щёлканье замка. Потом ещё одного. И ещё. И ещё.
— У него что, дома сокровища хранятся? — буркнул я вполголоса.
— Ни слова про сокровища, товарищ майор! — прошипела Ксения и натянула на лицо радостно-приветливое выражение, обращённое к двери.
В дверную щель на толстой цепочке высунулся морщинистый хрыч проспиртованного вида.
— Чего вам? — недовольно проскрипел он. — Не работаю я сёдни, клёпаный МРОТ! Приболел, тля.
Он попытался закрыть дверь, но я успел вставить ботинок в проём.
Крепкий ботинок. И подошва у него надёжная. Хрыч на первый взгляд хоть и тянул лет эдак на сто пятьдесят, но зажало мне стопу знатно.
— Я хотел кое-что уточнить, уважаемый Григорий Петрович… — и быстро сунул ему в лицо раскрытое удостоверение. — Про Клыкова Льва Николаевича из тридцать восьмой.