— О Лора! — тихо сказала Клара.
Она перебралась из кресла, на кровать, подвинув Кэкстон.
— Все в порядке. Я здесь.
Своим маленьким телом она прижалась к боку и груди Кэкстон. Идеальный мягкий рот коснулся холодного лба Лоры.
Она медленно покачивалась туда-сюда, обхватив руками вялое тело Кэкстон, когда дверь снова открылась.
— Кхе-кхе, — кашлянул Аркли.
Кэкстон не шевельнулась. Клара села вертикально лишь для того, чтобы сказать ему, чтобы он убирался.
Старый больной федерал ее не послушался. Вместо этого он прошел в комнату и встал в изножье кровати.
— Пошел вон! — сказала Клара на этот раз громче.
Они с Аркли давно испытывали друг к другу неприязнь — она даже пригрозила однажды ударить его, впрочем, пошла на попятный, когда поняла, что ударить судебного исполнителя США будет стоить ей работы.
Кэкстон закрыла глаза. Она не знала, что и сказать. Аркли ей видеть не хотелось. Но по крайней мере, она должна была перед ним извиниться. Лора с трудом сглотнула и приподнялась в кровати.
— Мы с моей подружкой, — заявила Клара, — в некотором роде заняты.
Лицо Аркли жутко скривилось, шрамы стянулись и побелели. Глаза сияли. И чего это он улыбается? Судя по виду, улыбаться ему было больно.
— Офицер Су, почему бы вам не подождать в коридоре? — спросил он.
— Почему бы вам не сесть и не покрутиться? — процедила Клара, выбрасывая средний палец.
Улыбка не исчезла.
Кэкстон шумно прокашлялась.
Они оба посмотрели на нее, будто ждали, что она уладит спор между ними.
Лора не думала, что ей это удастся, но она могла попробовать взять ситуацию в свои руки.
— Вы были правы, а я ошибалась, — сказала она наконец, глядя Аркли в глаза.
Их выражение не изменилось; он пришел не злорадствовать.
— В том последнем гробу и правда был вампир. Живой.
— Да, я уже читал рапорт полицейского, уцелевшего в схватке прошлой ночью.
Он оглядел ее с головы до ног, словно выискивая ее раны.
— Другого уцелевшего. Стиль его повествования был несколько эмоционален для надлежащей полицейской работы, но суть я уловил.
— Как вы собираетесь действовать? — спросила она.
— Кто? Я?
Лицо Аркли удивленно растянулось. От этого шрамы снова побелели.
— Я не могу сражаться с этим вампиром.
— Почему вдруг?
Старик сморщился и отвел глаза.
— Ты что, в самом деле хочешь, чтобы я произнес это? Я инвалид.
Его плечи напряглись. Какой боли стоило ему признание в своей слабости, размышляла Кэкстон. Какое унижение он испытывал, когда попросил ее завязать ему галстук!
— Теперь мое тело недостаточно хорошо работает. Я могу только давать тебе советы. И все. Это твое расследование.
Кэкстон открыла рот, словно собираясь рассмеяться. Но она понимала, что все абсолютно серьезно.
— Я не могу, — попыталась возразить она.
— Если ты не сможешь, — сказал он медленно, с неохотой, — кто-то другой захочет занять твое место. Скорее всего, местный полицейский, который никогда и дела-то не имел ни с кем страшнее пьяного водителя. И ты наверняка знаешь, что случится с вышеназванным копом. Он погибнет. Он не будет знать, что ему противостоит, он недооценит вампира, и стоит ему только приблизиться к чудовищу, как тот искромсает его на куски.
У Кэкстон имелась сотня аргументов против того, что сейчас сказал Аркли. Одна незадача — он был прав. И прошлой ночью она получила чудовищное, неоспоримое доказательство этого. Аркли прав — это ее расследование.
22
Предсказателем он был таким же хорошим, как и стрелком. Через несколько секунд после того, как я спрятался, я услышал стук копыт приближающихся лошадей. И в течение последующей минуты целая орда кавалеристов-южан остановилась перед домом. Их командир, судя по его орденам доблестный офицер, был одет в кожаные перчатки, краги, пыльную широкополую шляпу и серый хлопковый мундир хорошего качества, ладно пригнанный по фигуре. Впрочем, многие из его людей были одеты в мундиры серого цвета, а это означало, что сшиты они из домотканой неокрашенной ткани. Мы видели множество таких у Ченслорсвилля. Некоторые солдаты сражались без башмаков на ногах, некоторые даже без собственных винтовок.
Под Ченслорсвиллем мы потерпели поражение, как и всегда, когда сражались против Робби Ли. Меня этот факт задевал чрезвычайно, поэтому я постарался дышать не очень шумно.
— Марс Обидая! — воскликнул командир кавалеристов, словно приветствуя старого друга. — Ты слышишь меня? Я проехал от Ричмонда тридцать миль! Ты меня слышишь? Правое дело снова нуждается в твоих услугах! Янки заполонили эту часть земли, и мы должны вышвырнуть их обратно. Генерал Ли отдал этот приказ!
Офицер кружил на коне, словно ожидая нападения с любой стороны.
Наконец раздался ответ, но от этого голоса кровь застыла у меня в жилах. В нем было очень мало человеческого, хотя слова были сказаны на хорошем английском. Они звучали скорее как скрипка, по струнам которой водили горлышком разбитой бутылки, непонятно как складывая звуки в слова.
— Ты был услышан, — ответил голос.
23
Кэкстон выбралась из постели с таким чувством, будто ее прошлой ночью избили. Руки и ноги болели, а во рту стоял противный привкус. Сделать с этим ничего было нельзя. Клара принесла ей сменную одежду, в которую она влезла с трудом. Впрочем, почувствовать на спине хрустящую свежесть рубашки было приятно. Лора напялила пальто и убрала коммуникатор и мобильник в карманы. Местные полицейские оказались настолько любезными, что вернули последний, после того как она выронила его возле похоронного бюро.
— Ты приступаешь к расследованию, — сказал Аркли.
Это был не вопрос.
Днем раньше он спрашивал об этом, и ее ответ был «нет». Но теперь все изменилось. Она видела, как коллега-полицейский погиб из-за секундного колебания. Она преследовала вампира, убить которого у нее не было ни малейшего шанса. Это было совершенно ясно. И все обретало смысл — в отличие от всего того, что казалось бессмысленным в последнее время. С тех пор, как она убила последнего вампира.
— Да, — сказала она.
Клара повернулась, глядя на нее, но Кэкстон даже не стала ловить взгляд своей любовницы. Разве у нее был выбор? Аркли больше не мог бороться против действующих вампиров. Не теперь, когда он и галстука себе завязать не мог. В мире было множество других полицейских, но ни у кого не было такого опыта по части вампиров. Если она оставит эту работу другим, они почти наверняка погибнут.
Конечно, никто не гарантировал, что Кэкстон выживет. Но дело отчасти заключалось в том, кто она такая. Ее отец был единственным полицейским на территории угольной разработки на севере. Дед был частным детективом. Что бы сейчас сказал отец, подумалось Кэкстон, будь он жив? Она точно знала, что бы он сказал. Он бы сказал: «Давно пора, черт подери».
— Я уже сделала кучу ошибок, — сказала Лора, и Аркли только кивнул.
Он никогда не был силен по части одобрения. И все же то, что он пришел к ней на помощь, что думал о ней как об одной из лучших кандидатур, кто может уничтожить вампиров, кое-что значило. Лора только надеялась, что ей удастся убедить свое начальство в Харрисбурге.
— Значит, нам пора действовать правильно. Начинать надо прямо сейчас.
Он снова кивнул.
— Начнем с того, что поймем, с чем мы сейчас боремся. Вампиры плохо переносят время — до сих пор это было аксиомой. Чем старше они становятся, тем больше крови им нужно просто для того, чтобы поддерживать себя, и после пятидесяти-шестидесяти лет они даже из гробов своих выбраться не могут. Этот парень другой. Жаль, мы не знаем, как это оказалось возможным. Я видела его прошлой ночью. Он выглядел так, будто долгое время голодал, не видя крови. Он выглядел ужасно. И все же он перегнал машину.