— Что было дальше?
— Я шантажировала ее угрозой взрыва всего побережья, и она отпустила часть людей. А остальных превратила в мертвых.
Он снова удивился:
— Зачем?
— Затем, что она была сумасшедшей, — выплюнула Элайза. — Вот зачем.
— Допустим. Что насчет Джона Мерфи? Ты знаешь, что укрывательство военного преступника карается законом?
— Выйдя из бункера, мы перестали быть преступниками. Разве не это вы каждый день вещали нам с экрана телевизора?
Джаха нахмурился и задумчиво потер пальцем дурацкую бородку.
— Не играй со мной, девочка. Где Мерфи?
— Я скажу вам все, что знаю, но прежде я хочу услышать, что с Люменом и его жителями.
Забавно, как быстро на второй план отошли все воспоминания и страхи. Теперь Элайза думала только о взрывах, и о том, выжил ли кто-нибудь после этих взрывов. Как будто часть ее души, отвечающая за беспокойство о друзьях, очнулась и заявила свои права.
— Ты будешь ставить мне условия? — удивился Джаха. — Ну, хорошо. Я могу ответить, потому что это не тайна. Они все мертвы — все, кто был в этой странной общине, которую ты называешь Люменом.
— Нет, — вырвалось у нее. — Нет. Я не верю.
— Мне все равно, веришь ты или нет, девочка. Я ответил на твой вопрос. Теперь ты ответь на мой: где Мерфи?
Из груди Элайзы вырвался смешок. Если они мертвы, если они действительно мертвы, то какая теперь разница? Тогда больше ничего не имеет значения.
— Он был в Люмене. Если вы убили каждого жителя, то и его вы убили тоже.
Джаха кивнул и поднялся на ноги.
— Ну, что ж. Если это так, то наш дальнейший разговор не имеет смысла. Вскоре состоится военный трибунал, на котором тебе вынесут приговор.
— Подождите, — попросила Элайза. — Прежде чем вы уйдете, ответьте на один вопрос. Для чего все это было нужно? Вся эта затея с сотней, и Офелия, и все остальное? Зачем все это?
Джаха долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
— Мы не бросаем своих, девочка. Сотня была создана для того, чтобы спасти детей военнослужащих, детей, совершивших тяжкие преступления. Остальные попали туда по другим причинам, но основной была эта.
— А Офелия? — Элайза сквозь зубы произнесла это имя. — Почему вы оставили ее главной на побережье? Она же не военнослужащая, она просто сумасшедшая, и больше ничего!
Он усмехнулся и покачал головой.
— Извини, девочка. Но на этот вопрос тебе придется искать ответ самой. Если, конечно, у тебя будет на это время.
***
Несколько часов прошло с тех пор, как Джаха ушел, забрав с собой солдат. Все это время Элайза пыталась расшатать ручку кровати, к которой был пристегнут второй браслет наручников. Иногда ей начинало казаться, что ручка поддается, но часы шли, а она все еще оставалась прикованной.
— Они не могут быть мертвы, — говорила она себе всякий раз, когда сердце охватывало ледяной рукой отчаяния. — Она не может быть мертва. Я бы знала, я бы почувствовала.
Снаружи постоянно доносились какие-то звуки: короткие, лающие приказы, топот множества ног, стрельба. Было ясно, что военные устроили здесь лагерь, но где это «здесь», понять было невозможно.
— Она жива. Я знаю, что она жива.
В какофонии звуков вдруг появился еще один, и Элайза насторожилась. Звук шел из-за спины, и было похоже, будто кто-то режет ножом плотный брезент. Она перестала расшатывать ручку и замерла, прислушиваясь.
— Только не ори, — услышала тихое. — Поняла? Не ори.
Кто-то пролез за ее койкой и оказался совсем рядом. Волна облегчения затопила грудь Элайзы.
— Нейт. Господи, Нейт.
— Тихо, — он оглянулся на полог палатки, посмотрел на наручники и принялся ножом ковырять замок браслета. — Там три обезьяны тебя сторожат. Ни звука, поняла?
Она кивнула, не в силах шептать. Нейт, ковыряющий замок, был весь в крови и каких-то ошметках. Его темное лицо стало как будто еще темнее, и только белки глаз выделялись на этой тьме.
Браслет щелкнул, открываясь, и Элайза с наслаждением потерла затекшее запястье.
Нейт оглянулся в поисках одежды, но ничего не увидел, и потому просто стянул с кровати сначала Элайзу, а потом простыню.
— Закутайся и пошли. Только тихо.
Вдвоем они пролезли за койку, пробрались через разрез в брезенте и оказались… в Люмене.
Элайза едва сдержала крик: это точно был он, Люмен, его центральная площадь, на которой всего сутки назад Алисия соединяла руки Октавии и Линкольна. Нейт схватил ее за плечо и заставил пригнуться — мимо шли двое солдат.
— К западной башне, — прошептал он. — Медленно и скрытно. Там пролом. Поняла?
Она кивнула и пошла следом за ним, прячась за обломками шатров и грудами человеческих тел. Джаха не лгал: здесь явно произошло что-то ужасное, слишком много было крови, слишком много трупов. Но Элайза запретила себе всматриваться в их лица, запретила думать о смерти. Сейчас важно было выбраться из этого кладбища.
И они выбрались. Почему-то пролом в стене никто не охранял, и Нейт первым пролез наружу, а потом подал руку Элайзе. Оказавшись в лесу, они, не сговариваясь, ускорили шаг, практически перейдя на бег.
— Куда? — задыхаясь, спросила Элайза, когда Люмен остался далеко позади.
— В Розу, — на бегу ответил Нейт. — Туда эти твари пока не добрались.
Бежать пришлось долго. Путь, который раньше преодолевали верхом, оказался куда сложнее, чем можно было себе представить. Тем более, что по голове Элайзу ударили достаточно сильно, и в мозгу то и дело начиналась дурацкая круговерть, а перед глазами все плыло.
Наконец, они увидели первый ров и остановились, пытаясь отдышаться. Нейт закричал, и мост опустили, а затем опустили второй и открыли ворота. Элайза едва могла идти, и Нейт практически втащил ее на территорию Розы.
Первой, кого она там увидела, была Розмари. Она заставила Элайзу сесть, быстро осмотрела, сунула в рот какую-то таблетку и дала напиться. Нейт сидел рядом и молчал.
— Что произошло? — спросила Элайза, когда наконец смогла говорить. — Что, черт побери, произошло?
Нейт выругался сквозь зубы, а Розмари ответила:
— Военные пришли раньше, чем мы могли ожидать. Они взорвали две стены Люмена, взорвали баррикаду и впустили мертвых.
Элайза очень боялась задавать следующий вопрос, но ей пришлось:
— Кто-то… Кто-то еще выжил?
Нейт снова выругался, и она поняла, что выжили далеко не все.
— Розмари, — она посмотрела умоляющим взглядом. — Пожалуйста, расскажи все, что знаешь. Прошу.
Розмари кивнула и начала рассказывать. Оказалось, что ранним утром в Люмен верхом прискакал Беллами, который сообщил, что военные корабли уже причалили к пирсу. Поднялась паника: никто не был готов к тому, что это случится так быстро. Но командующая отдала приказ немедленно начать исход, и большая часть людей вышла из Люмена через северные ворота. С ними отправили Индру и Мерфи, по пути они должны были забрать людей из остальных кланов — всех, кого смогут.
А дальше начался ад. Первый взрыв проломил стену, из-за него погибли почти все дозорные. Люди метались туда-сюда, не понимая, что им делать, командующая пыталась организовать оборону, но паника была слишком сильной. Потом они услышали, как вдалеке взорвалась баррикада. Вряд ли люди исхода успели ее пройти — скорее всего, именно им пришлось принять первый бой с мертвецами. Потому что, когда спустя некоторое время мертвецы пришли в Люмен, среди них было немало знакомых лиц.
Военные обстреливали Люмен из укрытия, а командующая с горсткой воинов не давала им войти внутрь. Она велела всем бежать, и Розмари вместе с Нейтом и еще десятком людей выскочили через пролом и, прячась, двинулись к Розе. Что сталось в итоге с остальными, они не знали.
Сегодня Нейт сам решил отправиться на разведку, но, пробравшись в Люмен, нашел только горы трупов и одного живого человека — ее, Элайзу.
— А отец? — спросила Элайза, когда Розмари закончила. — Нейт, что с твоим отцом?
Нейт отвернулся, а Розмари объяснила:
— Миллер остался с командующей прикрывать отход. Возможно, он выжил, но…