— Что будем делать? — спросил Маркус. — Двинемся к Розе?
— Там военные. Назад пути нет.
Он вздрогнул так сильно, что Элайза ощутила его дрожь. Испугался? Господи, да разве в этом мире люди еще способны чего-то бояться так отчаянно?
— Надо обшарить парк и найти что-нибудь с колесами, — сказала Рейвен. — Погрузим Вика и пойдем через горы.
— Куда? — удивилась Элайза.
Рейвен вздохнула.
— За несколько часов до того, как случился этот кошмар, командующая назвала нам с Октавией место. Место обитания великого духа. Я думаю, что все, кто остался в живых, будут пробираться туда.
Элайза не смогла спрятать улыбку. Дьявол, эта девочка обо всем позаботилась. Предвидела проблемы? Или просто подстраховалась? Если она жива, то она будет идти туда, к точке встречи.
— Место обитания великого духа? — переспросила она. — И что это значит?
— Йонас объяснил, что так индейцы называли заповедник Иньо, — уточнила Рейвен. — Дословно она сказала: «Место обитания великого духа — независимость». Похоже, она имела в виду…
— Город, — перебила Элайза. — Город Индепендес, на триста девяносто пятой трассе.
— Ты что, бывала там? — вмешался Маркус.
— Да. Бывала.
***
Они шли, осторожно ступая ногами по шпалам и щурясь от бьющего в глаза солнца. Алисия давно стянула с себя плащ и убрала в рюкзак, Эйден и вовсе шел в одних штанах, подставив плечи согревающим лучам. Слева от них виднелась Паттерсон роад, запруженная машинами, а справа — бесконечные металлические контейнеры, составленные один на другой.
Вскоре ветка железнодорожных путей раздвоилась, а потом и вовсе превратилась в шесть, идущих параллельно друг другу. Это означало, что они добрались до Айлендс бульвара, где ветки снова слились в одну, идущую на Северо-восток.
Справа показались шикарные особняки Лоренс-вей, когда-то привлекающие внимание красивой отделкой фасадов и огромными бассейнами, а теперь походящие на заброшенные развалины, поверх которых кто-то краской написал: «Не входить. Мертвые».
Алисия шла, не оглядываясь, но знала, что Дэймон идет следом и старается не отставать. С чего бы она вдруг стала такой доброй? До сих пор все и всегда сводилось к выживанию, а этот раненный человек, как ни крути, обуза. Конечно, пять лет назад, когда все только началось, было иначе… Но слишком многое изменилось за эти пять лет.
Она вспомнила первые дни после катастрофы, когда они с семьей спасались в океане на яхте. Тогда она готова была взять на борт каждого выжившего, ей даже в голову не приходило, что кто-то из них может оказаться опасным. Но время быстро расставило все по своим местам. Сейчас она бы не взяла на борт никого.
Но тогда почему Дэймон? Приступ милосердия? Или голос Элайзы, так некстати зазвучавший в ушах?
— Командующая, — Эйден отвлек ее от размышлений. — Давайте сделаем остановку, мне нужно отойти.
— Хорошо.
Она сбросила рюкзак, вынула меч из ножен и кивнула на кусты слева от железнодорожной колеи. Запыхавшийся Дэймон подошел и сказал, что тоже должен воспользоваться случаем. Алисия не возражала.
Они скрылись из вида, и она позволила себе на мгновение прикрыть уставшие глаза.
«Воин не оплакивает павших, пока не закончена война».
Но ей отчаянно хотелось оплакать. Каждого из тех, кто погиб в Люмене, каждого из тех, кто погиб, сражаясь с мертвыми у баррикад, каждого из тех, кто погиб в последней битве, позволяющей остальным уйти.
Но не Элайзу. Только не ее.
— Я знаю, что ты жива, Кларк. Где бы ты ни была, ты жива, и я найду тебя.
Кларк… Это было так знакомо, так близко. Раньше, в том мире, где еще существовали полные имена, в мире, где они имели значение, это было ее фамилией. Алисия Кларк, верно? Да, кажется, именно так ее звали. Но теперь это короткое и броское «Кларк» напоминало совсем о другом. О войнах, о противоречиях, о сложном выборе, о крови, смерти, и о… любви. Простой, незатейливой, не несущей за собой ничего героического и даже, наверное, не видимой другими людьми. И оттого еще более ценной, еще более важной.
Кларк. Алисии нравилось, как это звучало, как перекатывалось на языке, как расплывалось по губам тенью улыбки — то снисходительной, то нежной, а то вдруг сердитой и яростной.
Если Элайза права, и в прошлой жизни они действительно были — Лекса и Кларк — значит, они совершили немало ошибок. И как знать, возможно, в этой, другой жизни им удастся избежать этих ошибок.
«Если только мы сумеем остаться в живых».
Алисия вздрогнула. Эйдена и Дэймона не было слишком долго, из-за кустов не доносилось никаких звуков, и это настораживало.
Она удобнее перехватила меч и медленно двинулась вперед, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Но сражаться не пришлось: не успела она дойти до кустов, как к ней навстречу вышел Эйден. Покрытый кровью и с ножом в руке.
— В чем дело? — спросила она холодно.
— Из-за него мы шли слишком медленно, командующая. Я решил эту проблему.
По ее спине пробежал холодок. Все верно, так? Поступок настоящего командира? Или… Или уже нет?
— Напомни мне три качества командующего, Эйден, — сказала она строго.
— Мудрость, сила, смелость, — без запинки перечислил он.
— Что еще?
— Справедливость.
Под ее суровым взглядом он вытянулся в струну, но глаз не отводил. Смотрел снизу вверх, смело и открыто.
— Ты считаешь свой поступок справедливым, Эйден? — спросила Алисия.
— Да.
— Объясни.
Ее губы сжались в узкую полоску, ноздри расширились от старательно сдерживаемого гнева. И меч, который она держала в руке, не был опущен вниз, а по-прежнему смотрел клинком вперед, готовый нанести удар.
— Он сказал, что очень любит детей. Что на ночном привале придет ко мне, и между нами случится то, о чем ты никогда не должна будешь узнать. Когда он наклонился ко мне, я проткнул ему горло.
Алисия опустила меч. Ее жгло изнутри, как будто от горла до груди воткнули раскаленный металлический прут. Слева послышался шум: кто-то ломился через кусты.
— Ты не закончил работу, — сказала она сквозь зубы и сделала шаг в сторону.
Дэймон шел к ним, вытянув вперед руки. Его глаза стали белесыми, а грудь залило кровью из раны на шее. Эйден удобнее перехватил нож и встал в стойку. Алисия молча смотрела.
Она смотрела, как Дэймон приближается, как Эйден отступает назад, а потом быстрым движением делает шаг в сторону, вперед, оказывается за спиной Дэймона и бьет его ногой под колено.
Но удар оказался недостаточно сильным: вместо того, чтобы упасть, Дэймон лишь пошатнулся и с ревом повернулся к Эйдену. Алисия видела, что тот растерялся, но продолжала смотреть. Дэймон наступал, Эйден пятился, и неизбежное случилось: он споткнулся и упал, а Дэймон навалился на него сверху.
Борьбы не было, шума не было тоже, Алисия увидела как Эйден изворачивается, не давая Дэймону вцепиться в себя, и, вытащив руку, бьет его ножом в затылок.
Она подошла и встала над ними: над мальчиком, придавленным телом взрослого мужчины.
— В чем была твоя ошибка? — строго спросила она.
— Я должен был ударить не под одно колено, а под оба, — приглушенно прохрипел Эйден. — Тогда бы он упал.
— Нет, — Алисия ухватила тело Дэймона за плечи и стащила его в сторону. Подала руку Эйдену, помогла подняться. — Твоя ошибка была в том, что ты не пробил ему голову сразу, пока он еще не обратился.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Алисия велела:
— Оботри нож и приведи себя в порядок. Пора идти дальше.
«Справедливость, — думала она, снова отмеряя ногами ярды между раскаленными от жары рельсами. — Иногда эта тварь приходит в таком жутком обличье, что рядом с ней меркнет все, что мы ради нее делаем. Из Эйдена получится хороший командующий. Вот только цена, которую он за это заплатит, будет очень высока».
***
— Эй, большой и сильный, — позвала Октавия. — Посмотри, может, это сгодится?
Он подошел и посмотрел. Вилы с проржавевшими зубьями — почему бы и нет? Если наточить, то получится неплохое оружие.