— Что ты хочешь здесь найти? — спросила Рейвен, когда они подошли к аэродрому и вышли на полосу.
— Не знаю, — честно ответила Элайза. — Возможно, рацию? Или еще какие-то детали.
— Зачем тебе рация?
Она не стала отвечать. Да и как ответишь? Для того, чтобы прослушивать разные частоты в надежде, что однажды она услышит на одной из них голос Алисии? Для того, чтобы подключиться к частоте военных и узнать их планы? Наверное, и то, и другое, но Рейвен об этом знать было не обязательно.
В первом самолете дверь проржавела и перекосилась настолько, что они не сумели ее открыть. Зато со вторым повезло больше: Рейвен, стоящая на плечах Элайзы, дотянулась до ручки, и она легко поддалась, открывая люк.
Рейвен забралась внутрь и помогла залезть Элайзе. Они осмотрелись: похоже, здесь и впрямь никто не успел побывать. Никаких трупов, никаких сумок с вещами, просто самолет, наполненный затхлым вонючим воздухом.
— Иди в кабину и попытайся забрать рацию, — велела Элайза. — А я проверю багажный отсек.
На всякий случай держа автомат наизготовку, она прошла в хвост самолета и поискала взглядом люк отсека. Он обнаружился на полу, и она легко открыла его и посмотрела вниз.
Крик вырвался из горла неконтролируемо и страшно. Внизу творилось что-то жуткое: сотни трупов стонали, визжали, царапали изнутри обшивку и пытались выбраться наружу. Элайза захлопнула люк, со стороны кабины к ней уже бежала Рейвен.
— Что там? — задыхаясь, спросила она.
— Кладбище. Кладбище живых мертвецов. Рейв, нам надо быстро уходить отсюда. Их явно кто-то туда бросил, сами они бы не забрались.
Они не сговариваясь кинулись бежать к двери, Элайза первой выпрыгнула наружу, ударившись коленями об асфальт, а через мгновение к ее голове прижался холодный металл оружия.
— Не шевелись, — услышала она насмешливое. — И положи автомат. Иначе я прострелю твою глупую голову.
Выхода не было: Элайза медленно положила автомат рядом с собой, надеясь, что напавший не заметит спрятанного за ремнем ножа. За ее спиной, судя по звукам, то же самое проделала Рейвен.
— Кто ты? И какого черта делаешь на нашей территории?
Элайза лихорадочно обдумывала ответ, но времени ей не дали: дуло с силой надавило на макушку, и пришлось отвечать:
— Меня зовут Элайза Гриффин, мы идем из Лос-Анджелеса в Индепенденс, по приказу Алисии, командующей Люмена и Нового мира.
Человек, стоящий над ней, хмыкнул, и убрал оружие.
— Здравствуй, Вихэкэйда.
Она не верила своим ушам. Медленно подняла голову и прищурилась. Сквозь яркие лучи солнца на нее смотрела женщина, похожая одновременно на индианку и индуску.
— Анимигабовиквэ? — с трудом выговорила Элайза.
— Зови меня Аней, как раньше. Алисия жива? Что произошло с Люменом? Поднимайся на ноги и расскажи все, что знаешь. И обними меня, в конце концов. Не каждый день среди мертвых можно встретить старого друга.
— Как тебя зовут?
Она вздохнула и посмотрела на индианку, загородившую от нее солнце. Отец ушел вместе с Кэном в одноэтажное здание, а ее оставил сидеть здесь, на деревянной скамейке, рядом с аккуратно подстриженным газоном.
— Элайза, — сказала она недовольно. — А тебя?
— Что это за имя — Элайза? Что оно означает?
— Оно ничего не означает. И не должно означать.
Девушка прищурилась и вдруг села рядом, с любопытством разглядывая Элайзу.
— Каждое имя должно что-то означать, — серьезно сказала она. — Иначе зачем оно нужно?
— Ты так и не назвала свое, — напомнила Элайза.
— Меня зовут Анимигабовиквэ. Это означает «смотрящая в другую сторону».
Элайза попыталась повторить названное имя и не смогла. На тренировку времени не оставалось: она увидела идущих рука об руку отца и Кэна.
— А что означает имя Кэн? — спросила она.
— Кэнеонаскэтью. Тот, кто идет на четырех когтях.
Шел он, конечно, на двух ногах, но Элайза не могла не признать, что имя очень подходит этому суровому на вид мужчине. Она поднялась и подошла к отцу, все еще надеясь, что он пошутил, и сейчас они вместе поедут обратно домой.
— Уже познакомились? — улыбнулся отец. — Хорошо. Аня станет твоим учителем на эти полгода, она научит тебя тому, что умеет сама.
— Тому, чему успеет обучить, — уточнил Кэн.
— Верно.
Элайза смотрела на них, открыв рот. Выходит, это не шутка? Он правда хочет оставить ее здесь, с незнакомыми людьми?
— Папа…
Он обнял ее и прижал к себе. Поцеловал макушку.
— До встречи через полгода, детка. Я вернусь за тобой.
Теперь, когда Элайза обнимала Аню и разглядывала ее лицо, только теперь она окончательно узнала ее.
— Сколько лет прошло? — спросила она растрогано, и сама же ответила: — Восемь, верно? Мне было шестнадцать, когда отец привез меня в резервацию.
— Да, Вихэкэйда, — улыбнулась Аня. — Нам придется теперь выбрать для тебя другое имя. Ты больше не маленькая, так?
— Да. Откуда ты знаешь Алисию? И что вы здесь делаете? До Индепенденс еще сотня миль, не меньше.
— Ты задаешь слишком много вопросов, Вихэкэйда. А сама не ответила ни на один. Идем, мои люди закончат дела здесь, и мы отправимся домой.
Ее люди? Только теперь Элайза догадалась посмотреть по сторонам. Вокруг стояли мужчины: среди них были и индейцы, и белые, у каждого за плечом висел лук, а на поясе — пистолет.
— Рейв, иди сюда, — позвала Элайза. — Это Аня, моя старая подруга.
Рейвен медленно подошла: она, похоже, еще не оправилась от шока. Аня насмешливо посмотрела на нее, и Элайза сказала, предупреждая вопрос:
— Имя Рейвен ничего не означает. Тебе придется придумать ей другое.
— Придумаю, — кивнула Аня и добавила несколько слов на другом языке.
Двое мужчин подтащили к двери самолета лестницу, а еще двое подвели пленника — Элайза не сразу его заметила. Он был связан, голову закрывал мешок.
— Кто это? — спросила Элайза.
— Человек, нарушивший наши границы. Он отправится к мертвым, и после этого мы отправимся домой.
Элайза поежилась. Стало ясно, откуда в багажном отсеке взялось столько трупов. Похоже, индейцы устроили здесь смертную камеру для нарушивших закон.
— Не слишком жестокое наказание за нарушение границ? — спросила Рейвен. Аня нахмурилась и ответила:
— Каждый, кто приходит на северные земли, должен отвечать, откуда и зачем пришел. Тот, кто не хочет говорить, не может иметь добрых намерений.
Не хочет говорить? На Элайзу накатило странное ощущение дежавю. Как будто все это уже было, и совсем недавно.
— Снимите мешок, — попросила она, похолодев от предчувствия.
Один из воинов посмотрел на Аню, и та кивнула. Он рывком сдернул мешок и повернул пленника лицом к ним.
Элайза не смогла сдержать вздох. Это снова был Мерфи.
***
Они медленно отступали от пикапа, Индра рубила мертвых мачете, а Мерфи метко стрелял, стараясь попадать в головы. Он устал, плечо ныло от отдачи, и солнце слишком припекало голову.
— Когда отойдем еще на двадцать шагов, беги, — сказал он между выстрелами. — Я побегу следом.
— Хорошо, Мерфи из Небесных людей. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Да, он знал. Во всяком случае, надеялся, что план сработает. Но для этого нужно было привлечь к машине как можно больше мертвых. Он пятился, стрелял и считал шаги. Один, второй, седьмой, пятнадцатый, девятнадцатый…
— Беги! — заорал он, увидев, что часть мертвецов заходит с фланга, окружая их.
Индра рванулась назад, а Мерфи — в сторону, круша гнилые головы прикладом автомата. Он пробивался через толпу, отсчитывая про себя секунды. И когда секунд стало девяносто, повернулся обратно и дал очередь по кузову.
Пули пробили пластиковые канистры, и бензин вспыхнул, подняв высоко в небо огненное облако. Мерфи отпихнул очередного мертвеца и побежал по песку, читая про себя молитву:
— Господь пастырь мой, и я ни в чем не буду нуждаться.
Он помнил только эти слова, и повторял их снова и снова, по кругу, а потом еще раз, и еще. Бежать было тяжело: ноги вязли в песке, и в горло попадала пыль, заставляющая кашлять, но Мерфи знал, что спасение только в быстроте побега, и все прибавлял и прибавлял скорость.