Из девяноста девяти людей, выпущенных десять лет назад из бункера, в живых осталось только пятеро. Но эти пятеро сегодня были здесь и, как и раньше, готовы были отдать что угодно за дружбу, за верность, за радость подставить плечо, за счастье назвать присутствующих своими друзьями.
— Когда планируешь ехать? — спросила Кларк, входя в дом и вешая куртку на крючок в прихожей.
— Завтра. Мы слегка засиделись, ты не находишь?
Кларк засмеялась и поцеловала Лексу, обняв ее за шею и прижавшись лбом ко лбу, на котором уже появились узкие полоски морщинок.
— Три дня дома — и мы уже засиделись? Твоя неугомонность когда-нибудь сведет меня с ума.
— А меня сводишь с ума ты, — улыбнулась Лекса.
— До сих пор?
— Всегда.
Наутро Кларк собрала в рюкзак вещи, а Лекса заправила мотоцикл. Убирая мечи в ножны за спиной, она на секунду замерла.
— Что такое? — спросила Кларк.
— Я счастлива, знаешь? Я наконец-то полностью счастлива.
Они давно забыли ужасные дни, когда жизнь Лексы висела на волоске. Забыли, как Розмари качала головой, меняя капельницы, как Кларк ни на секунду не выходила из палаты, держа в своих руках слабую ладонь.
Забыли, как трудно было в первые месяцы: едва набравшись сил, Лекса принялась вмешиваться в руководство, и ссорилась с Аней, и отмахивалась от Кларк, и почти не смотрела на Эйдена, когда тот приходил к ней за советом.
Все это было в далеком прошлом, а в настоящем остались только они — разъезжающие на мотоцикле по бывшим Соединенным Штатам Америки, а ныне — по Новому миру — в поисках выживших. В настоящем остались они — отвечающие только друг за друга, и отдающие приказы только друг другу, и принимающие решения только вместе, и только одни и те же.
Не раз за эти годы им приходилось сражаться, но сражались они только с мертвыми. Не раз за эти годы они находили новые военные объекты и уничтожали их, оставляя только обломки и пепел. Не раз за эти годы они вспоминали последнюю войну между живыми, войну, в которой они вначале заняли лагерь Бекки, а затем — побережье, а после — Сан-Франциско, принимая в свои ряды тех, кто готов был жить в мире, и изгоняя тех, кто продолжал лелеять мечты о войнах.
И сегодня, сидя на ревущем от скорости мотоцикле, двигающемся по шоссе на север, они обе знали, что смогли сделать самое главное. Смогли исправить ошибки, допущенные в прошлой жизни, смогли подарить людям надежду на лучшее будущее.
На будущее, в котором живые сражаются только с мертвыми.
========== Эпилог ==========
Кларк увидела Беллами и пошла к нему, обходя горящие костры и веселящихся людей.
— Связь все еще не работает, — сказала она.
Беллами пожал плечами.
— Все равно это лучший День Единства.
Они засмеялись. И впрямь, этот день был лучшим праздником за всю их жизнь. Они были на Земле, были живы, и даже слегка пьяны, судя по крикам, доносящимся из гуляющей толпы.
— Думаешь, у нас есть время праздновать? — спросила Кларк. — Землянин где-то рядом.
— Земляне, — поправил Беллами, делая ударение на последний слог. — Он наверняка все рассказал остальным. Но волноваться не о чем, правда. Все под контролем. Лучше сходи, выпей. Кружка пойла Джаспера тебе явно не повредит.
— Одной тут явно мало, — усмехнулась Кларк.
— Тогда выпей несколько.
Она кивнула и послушно отошла туда, где из бочонка разливали самогон. Залпом выпила полстакана, и вдруг… замерла. Алкоголь мгновенно растекся по венам, но вместе с ним в тело пришло что-то еще. Голова закружилась, все вокруг расплылось, стало нечетким, размазанным.
И полезли в голову странные слова и видения:
«Так это ты убила четыре десятка моих воинов, а еще больше вывела из строя?»
«Ты должна понять одно, Элайза из Небесных людей: кровь за кровь — единственный принцип, который может сработать в новорожденном мире».
«Меня зовут Линкольн. Я хочу, чтобы ты запомнила это имя».
«Я люблю тебя. Мне кажется, я любила тебя всегда, еще до того, как встретила, еще до того, как вообще родилась на свет».
«Я, Анимигабовиквэ из племени Индепенденс, сегодня скрепляю ваш союз. Хэнтэйви и Викэхэйда отныне единое целое, и да благословит вас Великий Дух на долгую и счастливую жизнь».
— Кларк! Кларк, что с тобой? Кларк!
Она открыла глаза и поняла, что лежит на земле, а рядом с ней на коленях стоит встревоженный Финн.
— Ты в порядке?
— Да, — прошептала она. — Кажется, да…
Господи, неужели все это и правда было? Бункер «Сотни», и зараженный Лос-Анджелес, и миллионы ходячих мертвецов, и война, и боль, и…
— Алисия, — Кларк вскочила на ноги и огляделась вокруг, будто сумасшедшая. — Лекса. Господи, Лекса!
— Кларк, ты о чем? — Финн встревожился еще больше. — Какая Алисия? Какая Лекса? Что с тобой?
Память врывалась в голову обрывками, странными кусками, которые наслаивались друг на друга, перемешивались и не давали связно мыслить. Кларк задыхалась: она не могла понять, что ей делать, но каким-то шестым чувством знала: делать нужно, и очень быстро, иначе все снова закончится плохо.
— Я должна встретиться с землянами, — сказала она, хватая Финна за плечи. — Немедленно. Прямо сейчас.
Финн вытаращил глаза.
— Это Октавия сказала тебе, что я организовал встречу?
— Что? — Кларк попыталась сфокусировать взгляд. — А… Нет. Не Октавия. Но это неважно, Финн. Идем скорее! У нас совсем мало времени.
Он взял ее за руку и повел за собой, а она на мгновение оглянулась, чтобы увидеть Беллами, весело смеющегося в компании Джаспера и Монти. Они все были живы — господи, они все были живы!
Дорога через лес заняла совсем немного времени. Когда впереди показался мост, Кларк вырвала руку из хватки Финна и побежала вперед. Навстречу ей бежал Линкольн.
— Ты пришла, Кларк из Небесных людей? — удивленно спросил он. — Я рад этому.
— Ты не представляешь, как сильно я рада, — Кларк на секунду обняла его, пораженного, за шею, и побежала дальше — туда, где уже спешивалась одетая в доспехи, суровая и грозная Аня.
Они остановились друг напротив друга, и Кларк тщетно пыталась скрыть в глубине груди нарастающую радость и счастье. А вот Аня, похоже, счастлива вовсе не была.
— Тебя зовут Кларк? — резко спросила она. — Я Аня.
— Наше знакомство прошло не лучшим образом, — сказала Кларк. — Но мы хотим найти способ жить рядом с вами в мире.
Аня долго смотрела на нее, и на лице ее ясно читалось презрение.
— Я понимаю, — сказала она. — Вы начали войну и не знаете, как ее закончить.
Кларк прикусила губу.
— Я знаю, — согласилась она. — Все так. Мы пришли с неба, не зная, что это ваша земля. Наши ракеты сожгли вашу деревню, и пусть мы не знали об этом, но это не снимает с нас вины. Я здесь для того, чтобы признать эту вину, Анимигабовиквэ.
Что-то на ее лице дрогнуло, в глазах появился странный блеск, и губы сжались в узкую полоску.
— Откуда ты знаешь это имя, небесная девочка? — тихо и настороженно спросила Аня.
— Я знаю еще одно, — медленно ответила Кларк. — Лекса. Она здесь? Ты можешь отвести меня к ней?
Аня растерянно смотрела на нее. Похоже, она обдумывала услышанное, но никак не могла понять, откуда Кларк могла знать имя командующей, и ее собственное — старое, из прошлой жизни.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я отведу тебя к Лексе. Но учти: твоя судьба окажется в ее руках.
Кларк не смогла спрятать улыбку.
— Моя судьба в ее руках. О большем я и не прошу.
Конечно, Финн пытался ее остановить. Но Кларк велела ему возвращаться в лагерь и передать Беллами, что ее не нужно спасать, что она скоро вернется — живая и невредимая. Он не поверил ей, но все же выполнил приказ: Кларк просто не оставила ему выбора.
А потом была долгая дорога верхом, и седло, натирающее бедра, и настороженные взгляды воинов, на всякий случай окруживших ее. Сердце Кларк билось, будто чокнутое. Она думала только о том, что совсем скоро увидит ее, снова увидит ту, ради которой всегда была готова отдать что угодно, ради которой готова была умереть и воскреснуть снова, ради которой всегда билось ее сердце.