Отдышавшись и кое-как заставив себя замолчать, Элайза рискнула открыть глаза. Колесо обозрения, у которого выпустили ракету, стало ближе, но до него все еще было далеко.
— Что я буду делать, когда преодолею последние три пролета? — спросила Элайза вслух и не узнала собственного голоса.
Вопрос был здравым: она хорошо видела, что вышка, с которой она добралась сюда, находилась выше чем эта. Еще три, отделяющие ее от парка аттракционов, были ниже. А вот последняя наоборот уходила вверх. Получалось, что ей придется как минимум полмили преодолеть пешком, по улице, полной живых трупов.
Элайза вдруг ощутила острую боль в бедре и поняла, что шок окончательно прошел: она начала чувствовать порез, оставленный мечом. Клинок пропорол плотную кожу штанов, и когда Элайза провела рукой по разрезу, на руке осталась кровь.
— Это плохо, — пробормотала она. — Это очень плохо.
Пришлось оторвать от футболки кусок и кое-как перевязать ногу. После этого оттягивать было уже нельзя, дороги назад не было: либо вниз, либо вперед по проводам. Элайза выбрала второе.
Учтя ошибки, на этот раз она вывернула куртку подкладкой вверх. Перекинула ее через провод, схватилась руками. И стояла несколько мучительных секунд, не в силах сделать шаг.
— Давай, тряпка, — сквозь зубы прошипела она. — Один раз ты уже сделала это, сделаешь и второй.
Да, но в первый раз она не совсем понимала, что ее ждет! А теперь…
Холодный ветер ударил в спину, и Элайза, подчинившись, шагнула вниз.
Скорость и впрямь была выше. Она летела, изо всех сил сцепив руки и прикусив губы, чтобы не закричать. Несколько секунд — и она уже была на следующей платформе. Дальше дело пошло быстрее. Шока не было: он как будто уместился в маленьком, специально отведенном месте в груди, и действовать не мешал. Остальные пролеты она преодолела без передышки. Теперь под ее ногами был центр Лос-Анджелеса: она могла видеть запруженные машинами улицы, дома с выбитыми стеклами и мертвецов, бродящих между этими домами.
— Здесь их меньше, — отметила она, снова натягивая на себя куртку и застегивая ее до самого горла. — Это дает шансы.
После пережитого спуститься вниз с платформы оказалось легче легкого. Болело раненое бедро, но кровь, похоже, остановилась, и Элайза перестала обращать на него внимание. Она спустилась вниз и огляделась, прикидывая направление. Колесо обозрения было видно отлично: оно возвышалось над домами уродливым сооружением. Смущало только то, что после единственного выстрела никаких сигналов больше не было.
Меч Алисии удобно разместился в ее руке, и отчего-то о нем было приятно думать именно так: не просто меч, а меч Алисии. Элайза сглотнула, крепче сжала клинок и выбралась из укрытия на дорогу.
***
Октавия и землянин сбежали. Первым это обнаружил Миллер, пришедший сменить охранника на посту и сразу увидевший его внутри клетки, связанным — кто бы мог подумать? — женским нижним бельем.
— Что случилось? — спросил он, вытаскивая кляп.
— Эта чокнутая собралась вешаться, я вошел внутрь, и она отобрала пистолет.
Наблюдающий за происходящим Финн не смог сдержать усмешки. Октавия, которую в бункере все называли зверенышем, легко обыграла своего идиота-брата. Может быть, теперь он откажется от самоубийственной идеи идти в ЭлЭй? Ведь без пленника они не смогут пройти через землян.
Финн смотрел, как Белл подходит к Миллеру, как молча выслушивает сообщение, как поворачивается к незадачливому охраннику и с силой бьет его кулаком в лицо.
— С такими методами мы долго не продержимся, — подумал он.
Беллами ударил охранника еще раз и вышел из клетки.
— Финн, — позвал он звенящим от злости голосом. — Вы с Рейв собрали припасы?
Он удивился.
— Да, но… Я думал…
— Ты думал, что из-за Октавии я отменю план? — уточнил Беллами. — Нет. Это ничего не меняет, кроме того, что нам придется взять с собой больше людей.
Миллер, до сих пор слушавший молча, но — Финн видел — не одобряющий мордобоя, вмешался:
— Если ты заберешь с собой людей, то кто останется охранять лагерь?
— А какой смысл его охранять? — возразил Белл. — Эти обезьяны все равно ничего не делают, а если начнут — будет нас здесь двадцать или тридцать пять, это уже не сыграет никакой роли.
Со стороны медпункта подошла Рейвен. На ее спине был рюкзак, еще два она тащила в руках.
— И ты не станешь искать Октавию? — Финн все никак не мог успокоиться. — Что, если ее сожрут?
Белл помрачнел, но ответил:
— Она сделала свой выбор. Никто не просил ее уходить, она ушла сама. Найдем ее позже, если…
«Если на тот момент она еще будет жива».
Военный совет решили провести на улице: рассиживаться за столом не было времени. Собрались все жители лагеря кроме дозорных, оставшихся на башнях у ворот.
— Мы собираемся пробраться в ЭлЭй, — объявил стоящий в центре круга Беллами. — Добудем там боеприпасы и вернемся. Это наш единственный шанс выстоять в войне с землянами.
— А что будет с нами? — спросил один из стариков. — Что будет, если они нападут?
— Вы спрячетесь в здании и забаррикадируете двери. Это задержит их на какое-то время и даст вам возможность продержаться до нашего возвращения.
По мнению Финна, план был так себе, но остальные его поддержали. Беллами объявил имена тех, кто идет на вылазку с ним:
— Рейвен, Миллер, Харпер, Рот, — перечислил он и посмотрел на Финна. — И ты, Коллинз, если все еще хочешь пойти.
Он не хотел. Отчаянно не хотел, но отпускать Рейвен одну он не хотел тоже. Пришлось кивнуть и принять из рук Беллами автомат.
— Как мы проберемся через блокаду землян? — спросил Роттенберг, которого все называли просто Ротом. — Они же не дадут нам пройти.
— Так же, как я пробрался через них пять дней назад, — ответил Беллами. — Через скалы, потом на северо-запад по бульвару Святого Винсента, пересечем шоссе Сан-Диего по бульвару Уилшир и по нему же доберемся до парка.
— Отличная идея, — вмешался Финн. — Особенно в части про бульвар Уилшира. Ты представляешь, что там творится? Все запружено машинами, сотни небоскребов, магазинов и ночных клубов. Может, выберем дорогу потише?
Беллами покачал головой.
— Восемнадцать-двадцать миль. Мы пройдем их за восемь часов. Еще столько же, чтобы вернуться. Если идти окружной дорогой, это займет гораздо больше.
Финн понял, что возражать бесполезно. Он хотел сказать, что за восемь часов они никуда не дойдут, хотел напомнить, что все эти двадцать миль придется пробираться через толпы мертвяков, хотел упомянуть, что они не смогут использовать огнестрельное оружие, но… не стал.
— Выдвигаемся через двадцать минут, — велел Беллами. — Позаботьтесь об одежде: тело должно было максимально защищено от укусов кожей или джинсой. Каждый берет по одному автомату и ножу. Сделаем это быстро и вернемся домой.
Но быстро не получилось.
Беллами оказался прав в одном: через скалы они легко миновали блокаду землян. Однако, стоило им выйти на бульвар Сансет, как начались проблемы.
Рот первым заметил их.
— За мной, быстро! — зашипел он, дергая проржавевшую дверь давно брошенной машины и забираясь внутрь. Финн полез за ним на переднее сиденье, Миллер и Харпер влезли на заднее, к ним же, потеснившись, забралась Рейвен.
— Тихо!
Все замерли, стараясь не шевелиться и затаив дыхание. Мимо них шло стадо. Нет, не стадо, а СТАДО (именно так, большими буквами, мог бы записать свои мысли Финн). Они двигались медленно, глядя под ноги, то и дело натыкаясь на брошенные машины и взревывая от голода.
— Голов триста, не меньше, — с ужасом прошептал Рот.
— А где Беллами?
Финн почувствовал, как его горло будто бы обхватили ледяной рукой. Беллами в машине не было.
Мертвецы проходили мимо них, не замечая, часть наталкивалась на капот машины, и тогда можно было разглядеть вблизи ужасные полусгнившие лица, истлевшие куски одежды и рваные раны на телах.
— Господи… — снова прошептал Рот. — О, господи.