Октавия вдруг обняла его за шею, и он вздрогнул от неожиданности. Ее лицо было совсем близкое: испачканное, серое, губы искусаны и потрескались, зато глаза оставались темными и ясными.
— Эй, — ее губы растянулись в улыбке.
— Эй.
Он не хотел ее целовать, совсем не хотел, и она поцеловала его сама. Просто изо всех сил прижалась к губам и застыла так, будто забыв, что должна шевелиться. Линкольн стоял, нагнув голову и закрыв глаза. Ему было тепло и спокойно, так, как давно уже не было.
***
Что-то ухватило его за воротник и дернуло назад — так сильно, что горло сдавило и дышать стало невозможно. Он попытался закричать, но не смог: за тот же воротник его втянули наверх и только там отпустили. Он закашлялся, пытаясь втянуть в себя как можно больше воздуха.
— Валяться некогда, — сказал Беллами. — Вставай и идем дальше.
Финн послушно поднялся на ноги. Рейвен немедленно обхватила его за шею и прижала к себе. Миллер и Харпер ногами отпинывали окруживших их машину мертвецов, а Рот лежал на боку и стонал: его рвало.
— Вставай, уродец, — Беллами ухватил его за шиворот и поднял. — Еще раз так сделаешь — брошу тебя прямо в толпу.
Он прицелился и сделал несколько выстрелов, освобождая проход. Первым перепрыгнул на соседнюю машину, за ним последовал Харпер, после — Рейвен и Финн, затем — Рот. Миллер шел последним.
— Что произошло? — спросил Финн, задыхаясь от быстрого бега: они перескакивали с одной машины на другую.
— Ублюдок так испугался, что начал сучить ногами и пихнул тебя к мертвякам, — ответила Рейвен. — Скажи спасибо Беллу: если бы не он, тебя сожрали бы.
«Если бы не он, меня бы здесь вообще не было. Как и тебя».
— Скорее! — услышали они. — Я вижу еще одно стадо на соседней улице, надо их обогнать.
Бежать становилось все труднее: широкие прыжки отнимали массу сил. Финн вдобавок пытался помогать Рейвен: она злилась, но все же держала его за руку.
— Белл! — закричал Финн, когда понял, что вскоре силы закончатся. — Мы не сможем пробежать так пятнадцать миль! Нужно где-то укрыться и передохнуть!
Беллами даже оглядываться не стал, только махнул рукой куда-то в сторону и прибавил скорости.
— Сюда! — он спрыгнул с очередной машины и на ходу убивая попадающихся мертвецов, рванулся в переулок. Остальные последовали за ним.
Финн пробежал вперед и уткнулся в стену.
— Это же тупик!
— Знаю! Миллер ко мне, остальные — отдыхать.
Беллами и Миллер плечом к плечу встали лицом к проходу и принялись работать ножами. Мертвяков было не так уж много: не все догадались повернуть, большая часть просто потекла дальше по бульвару.
Через полчаса поменялись: Белл с Миллером присели отдышаться, а Финн и Харпер заняли оборону.
— Порядок, — сказал Беллами. — Вот так и будем идти дальше. Думаю, это неплохой способ.
И Финн вынужден был с ним согласиться.
***
Мертвецы приближались, и Элайза не знала, что делать. Спуститься вниз, рискуя попасться? Оставаться наверху в надежде, что когда-нибудь они уйдут? Она выбрала первое. Быстро огляделась в поисках подходящего убежища и спустилась вниз, едва не подвернув ногу и уронив меч. Нагнулась, подхватила и побежала в сторону металлического домика с полу-стершейся надписью «Аренда роликовых коньков».
Бежать было трудно, сил почти не было, в боку кололо отчаянными ударами, но страх был сильнее: стоило представить, какая толпа двигается в ее сторону, и Элайза забывала об усталости.
Она подлетела к домику и рванула дверь. Безуспешно: холодный металл не поддавался. Сзади раздался рев: ее заметили.
— Твою мать, — бормотала она, пытаясь просунуть клинок в щель двери. — Твою ж мать…
От отчаяния она заколотила в дверь кулаками, но это не помогло: только кожу на руках ободрала.
— Сюда, — услышала она и не поверила своим ушам. Задрала голову вверх и увидела стоящую на крыше домика Алисию. — Быстро.
С ней было трое воинов, один из них протянул Элайзе руку и не церемонясь втащил ее наверх. Она упала на колени и попыталась отдышаться: сердце все еще сводило судорогой страха.
— Знаешь, что говорят о таких как ты? — черт бы ее побрал, эта девчонка и сейчас была спокойной словно камень! — Ira initium insaniae est. Гнев порождает безумие.
— По-твоему, я безумна? — прохрипела Элайза глядя на нее снизу вверх.
Алисия подняла брови.
— А по-твоему, нет?
Она рукой указала на столпившееся внизу стадо мертвецов. Их было не меньше пятидесяти, а, может, и больше. Элайза наконец смогла подняться на ноги и теперь стояла, облокотившись о меч. Проследила за взглядом Алисии и спросила:
— Кто более безумен: тот, кто бросается в авантюру или тот, кто идет его спасать?
— Спасать? — по губам Алисии пробежала тень усмешки. — Я не собиралась тебя спасать, Элайза из небесных людей. Мне нужно получить от тебя желаемое, а затем ты можешь делать со своей жизнью все, что захочешь.
Это прозвучало жестко и цинично, но Элайза почему-то не слишком ей поверила.
— Значит, ты пришла только потому, что тебе от меня что-то нужно?
— Конечно. Мне нужно, чтобы ты отдала мне троих. И ты отдашь.
Она кивнула воинам, и каждый из них снял с плеча лук. Одна за другой стрелы полетели в мертвецов, втыкаясь в головы. Через десять минут все было кончено, и только гора трупов напоминала о том, что совсем недавно здесь произошло.
— Идем, — сказала Алисия. — Нам пора.
И в эту самую секунду один из воинов вдруг упал, будто споткнувшись. Следом за ним упал второй, а потом — третий. Элайза ничего не понимала: звуков выстрелов не было слышно, только гул по-прежнему доносился от колеса обозрения. Она склонилась над воином и увидела пулевое ранение.
— Ложись! — закричала, опрокидывая Алисию на спину, и как раз вовремя: новая пуля ударилась о металлическую крышу домика со страшным железным звуком. — Вниз!
Времени подготовиться к прыжку не было, поэтому они просто свалились на землю, и Алисия вскрикнула от боли. Элайза схватила ее за плечи и оттащила за стену, надеясь, что стреляющий только один и направление выстрела она определила верно.
— Какого дьявола? — прошипела она. — Какого, мать его, дьявола?
Алисия молчала. Она смотрела на лежащее рядом тело, бывшее когда-то ее воином, а теперь сраженное вероломной пулей.
— Faciam ut mei memineris, — прошептала она и посмотрела на Элайзу. — Иди. Тебе нужно добраться до станции метро, там найдешь Густуса и отдашь ему это.
Она вытащила нож и отрезала прядь собственных волос. Элайза смотрела во все глаза.
— С ума сошла? — спросила она. — Я тебя не брошу.
Теперь удивилась Алисия.
— Но ты должна. Снайпер охотится не на тебя, а на меня, и если ты уйдешь, он не станет в тебя стрелять.
Элайза вздохнула.
— Побереги волосы, они тебе еще пригодятся. Надо придумать другой план, потому что одну я тебя здесь не брошу.
Она лихорадочно пыталась сообразить. Снайпер стрелял с восточной стороны, так что туда проход закрыт. Колесо обозрения на северо-востоке и вокруг него по-прежнему толпа мертвецов. Оставался юг, с которого она пришла, и запад. Запад.
— Ты сможешь идти? — спросила, бросив взгляд на ногу Алисии.
— Быстро — нет.
Пресекая дальнейшее «брось меня», Элайза села на корточки, ножом разрезала штанину и осмотрела ногу. Выглядело все не слишком хорошо: колено опухало на глазах, и это означало в лучшем случае растяжение, а в худшем — разрыв связок.
— Снайпер видел, как мы упали, — услышала она холодное. — Не удивлюсь, если сюда уже идут.
— Кто идет? — Элайза сосредоточенно работала: обрезала штанину чуть выше колена, стянула ее с ноги, обмотала собственной курткой меч и начала привязывать его, чтобы зафиксировать сустав.
— Неважно. Но когда они придут, тебе лучше быть подальше отсюда.
Поразительно, как она умудрялась сохранять спокойствие в такой ситуации? Ведь ей же больно, ужасно больно, но по лицу и не скажешь. Сидит и спокойно рассуждает о том, что вскоре умрет. Удивительный человек.