Тимоти склонил голову, и Элайза поняла, что он — из землян. Это был их жест: жест абсолютного подчинения лидеру, жест, полный достоинства и вместе с тем покорности.
— Я из клана Запада, — сказал он коротко. — Меня изгнали за то, что я пощадил ее.
Ее?
— Меня, — кивнула Мира. — Я жила с морским народом, и однажды мы с отцом узнали, что, возможно, в Беверли-Хиллз остались выжившие и образовали свой клан. Мы подумали, что там может быть мой брат, и попросили морского льва отпустить нас на поиски. Когда он не разрешил, мы ушли сами.
— И вас поймали? — спросила Элайза, разглядывая ее.
— Да. Отца казнили за нарушение границ, и меня должны были казнить тоже. Но Тим меня спас, и я скрылась в лесу. А через два дня он нашел меня.
Это звучало так страшно в своей обыденности. Словно это в порядке вещей, все эти жуткие слова: казнили, изгнали…
— Это сделала командующая? — уточнила Элайза. — Она выгнала тебя, Тим?
— Нет. Такие мелочи не решает командующая, меня изгнали люди моего клана.
Странно, но ей полегчало. Она понимала, что это глупо, и что Алисия наверняка делала то же самое, и не раз: безжалостно казнила, безжалостно изгоняла. Но отчего-то знать, что этих ребят наказала не она, было облегчением.
— Среди тех, кого мы привели, много таких, — сказал Джаспер, отпуская ребят. — Но имей в виду: далеко не каждый из них жертва. Кого-то выгнали за воровство, кого-то — за жестокость, кто-то ушел сам.
— Сколько всего? — спросила Элайза.
— Вместе с нами чуть больше сотни, — ответил Вик.
Это было уже что-то. Не три десятка напуганных людей, а почти сотня вооруженных бойцов. Это давало хоть мизерный, но все же шанс.
— Мы должны вернуть Финна и Беллами, — голос Рейвен зазвучал в тишине строго и внушительно. — Мы не можем их бросить.
— Возвращать придется не только их, — согласилась Элайза. — Командующая отправила морским людям всех пленников, включая Мерфи и… мою мать.
— Что ты собираешься делать? — быстро спросил Маркус. — Что МЫ собираемся делать?
Элайза прикусила губу.
— Мы собираемся вернуть их всех домой.
***
В лагере закипела работа. Первым делом пересчитали всех, кто мог держать оружие, и разделили их на четыре группы по двадцать человек в каждой. Элайза велела, чтобы в каждой из групп обязательно были как бывшие заключенные, так и новоприбывшие — это давало надежду, что дисциплина сохранится хоть в каком-то виде.
Группу Миллера-старшего вооружили автоматами и назвали Дозорными: их задачей теперь было охранять стены и ворота. Группа Вика получила пистолеты и гранаты, их отправили наверх и они стали Скрытыми.
— Раз уж вы так здорово перемещаетесь по деревьям, то там вам и место, — весело сказал Маркус, объясняя Вику задачу.
Еще одну группу возглавила Рейвен: под ее началом они занялись укреплением стен и сооружением минного заграждения по всему периметру.
— Мы будем Механиками, — решила она, когда Маркус спросил как она назовет свой отряд. — Но учти: когда мы отправимся вызволять Финна, я буду в этом участвовать.
С последней группой вышло сложнее. Элайза настаивала на том, чтобы держать их в резерве, но Джаспер смог ее переубедить:
— Нам нужен ударный отряд, — сказал он. — Те, кто лучше всех сражается. Стоять на воротах и палить из автомата большого ума не надо, а выйти за ворота и принести обратно добычу или головы врагов — это задача посерьезнее.
Их назвали Странниками, и во главе отряда встал… Линкольн.
Когда обсуждали стратегию и распределяли задачи, он молчал. Но после подошел к смертельно уставшей Элайзе и сказал:
— Узнав, что я с вами, командующая объявит меня вне закона. Пообещай, что не станешь такой как она, и я буду сражаться с тобой плечом к плечу.
Элайза протянула ему руку.
— Она делит людей на своих и чужих, но для меня чужих нет. И не будет.
Наблюдающий за разговором Маркус улыбнулся. Он не ошибся в этой девочке.
***
Уже вечерело, когда Элайза вышла за ворота лагеря. Решение было принято, но она до сих пор сомневалась в том, верное ли оно.
— Проводите меня к командующей, — сказала она вышедшему навстречу Густусу и демонстративно развела руки в стороны, показывая, что под курткой нет оружия.
— Один плохой взгляд в ее сторону, и я убью тебя, — сквозь зубы сказал он, но подчинился: провел ее через строй охраны и откинул полог шатра.
И как будто снова возникло дежавю, как будто так уже было, и было не раз: командующая, сидящая на троне в полном облачении с боевым раскрасом на лице, стоящие за ней люди со злыми глазами, и Элайза — безоружная, немного растерянная, но держащаяся ровно и строго.
— У тебя есть ответ для меня, Элайза из небесных людей? — спросила Алисия.
— Да.
Она подошла ближе и посмотрела на ногу, стянутую шиной. Захотелось спросить, болит ли, но пришлось сдержаться.
— Мы дадим вам безопасный проход, — сказала Элайза. — Но у нас есть условие.
Алисия покачала головой, воины за ее спиной угрожающе шевельнулись.
— Это не переговоры, — произнесла она. — Ты либо присоединишься, либо умрешь.
— Понимаю. Но если умру я, только представь, скольких из твоих людей я заберу с собой. А тебе понадобится каждый в сражении с военными. Думаешь, они просто так отдадут тебе остров?
Зеленые глаза сверкнули, скулы угрожающе заострились.
— Продолжай.
Элайза глубоко вдохнула, набираясь решимости:
— Мы дадим тебе возможность провести своих людей на корабли, но прежде я хочу убедиться, что морской лев не прикончил моих людей. И еще одно: мне нужны гарантии, что ты поможешь освободить тех из них, кто захочет быть освобожденным.
Алисия долго молчала, обдумывая услышанное, а после подняла руку и велела:
— Оставьте нас.
Один за другим ее воины вышли из шатра. Элайзе стало не по себе: что такого она хочет сказать? Почему это не должны слышать остальные?
— Что будет, если я откажусь? — спросила Алисия. — Ты и впрямь способна открыть огонь по безоружным людям?
— Нет. Я сделаю так, что ты не сможешь отправить безоружных людей мимо нашего лагеря. Пусть ты жестока, но ты не дура. И я…
Она замолчала, подчинившись нетерпеливому жесту. Алисия встала на ноги и подошла к ней, так близко, что в ноздри ударил запах кожи ее доспехов. Элайза поежилась: все это снова что-то ей напомнило, но она не могла понять, что.
— Прямо сейчас на ваш лагерь нацелено два десятка минометов, — тихо, глядя ей в глаза, сказала Алисия. — Мне нужно только дать команду, и через час от вашего лагеря не останется ничего.
— Если бы ты хотела так сделать, то уже бы сделала, — прошептала Элайза. — Если бы ты была готова уничтожить нас, то уже бы уничтожила.
Она видела как подрагивают губы Алисии, как бледнеет под черными разводами на лице ее кожа. Что-то происходило с ней, но Элайза не понимала, что.
— Ты позволила мне уничтожить несколько десятков твоих воинов, — сказала она тихо. — А после этого спасла мне жизнь и предложила перемирие. Тебе не плевать на людей, Алисия. Сколько бы ты ни убеждала себя в этом, тебе на них не плевать.
— Не на всех, — вырвалось у Алисии. — Не на тебя.
Элайза вздрогнула. Это «не на тебя» было сродни удару в живот, в самое слабое, в самое незащищенное.
— Если тебе не плевать на меня, то ты дашь мне гарантии, — прошептала она. — Потому что в противном случае я умру вместе с остальными.
И снова этот взгляд: тяжелый, пронизывающий, но вместе с тем как будто немного детский, растерянный. Как будто две силы сошлись воедино: желание оставаться человеком и желание быть командующей. Как будто «это снова происходит» испугало до ужаса, как будто «нет никаких чувств» на секунду перестало быть правдой.
— Каких гарантий ты хочешь, Элайза из небесных людей? — спросила Алисия, и иллюзия исчезла. Глаза снова стали ледяными, а голос — спокойным.
Элайза отступила назад.
— Сколько моих людей ты отдала морскому льву? — спросила она резко.
— Девятнадцать.
— Ты отправишь к нему столько же своих людей. Тогда я смогу быть уверена, что мы действительно будем освобождать их вместе.