Комментарий к Глава 19. Damnatio memoriae
В главе использован текст песни Lacuna Coil – Fire
========== Глава 20. Letum non omnia finit ==========
Дверь за спиной скрипнула, но Элайза не стала оборачиваться. Она знала, кто пришел, и знала, зачем.
— Я же сказала, что не хочу тебя видеть.
И снова скрип, теперь уже закрывающейся двери. И звуки шагов — аккуратных, спокойных, уверенных.
— Несколько недель я уважала твои желания, — услышала она. — Но у нас есть проблемы посерьезнее.
Пришлось все-таки обернуться и посмотреть. Алисия стояла поодаль, чисто умытая, с собранными на затылке волосами, одетая в свой обычный костюм командующей и сложившая руки на животе в замок.
Элайза скрипнула зубами от ненависти.
— У нас вообще нет общих проблем.
— Нет, есть.
Алисия подошла чуть ближе, но остановилась, как будто не рискуя приблизиться еще. Элайза молча смотрела на нее.
— Теперь, когда Люмен восстановлен и небесные люди заняли Розу…
— Остатки небесных людей, — перебила Элайза. — Немногие из них.
— Да, — черт побери, она снова звучала так спокойно, как будто ничего не было, как будто это не ее женщина уничтожила разом всю семью Элайзы. — Теперь, когда остатки небесных людей заняли Розу, мы должны решить, что будем делать дальше.
Элайза отвернулась и отошла к окну. Она посмотрела вниз, на оживший и переливающийся людьми Люмен, и сердце ее снова сжалось в кулак от невыносимой боли.
— Дальше ничего не будет, — сказала она сквозь зубы. — Отпусти меня, чтобы я могла уйти к своим.
Она услышала короткий выдох Алисии.
— Я не могу.
— Почему? — Элайза снова обернулась и со злостью посмотрела в зеленые глаза. — Разве я сделала недостаточно? Я спасла жизнь тебе и твоим людям, я не стала догонять твою чокнутую стерву, хоть мне и хотелось этого больше всего на свете! Чего еще ты от меня хочешь?
Алисия смотрела на нее исподлобья, и морщинка на ее лбу выделилась, став как будто острее.
— Ты злишься, Элайза, я понимаю. Тебя гложет то, что случилось, но ты винишь меня, а не себя.
— Я виню нас обеих. Разница только в том, что у меня хватило смелости прийти за тобой в пасть дьявола, а у тебя не хватило храбрости на то, чтобы этого дьявола уничтожить.
Элайза шагнула к Алисии и та отпрянула, испуганная.
— Почему ты не убила ее? — спросила она, с ненавистью глядя в зеленые глаза. — Ты отобрала у нее нож, у тебя была возможность. Почему ты не убила ее до того, как она убила моих людей?
Алисия молчала. Она смотрела, не моргая, и Элайзе на секунду снова показалось, что все это уже было с ними, было когда-то давно, и чуть иначе, но было ведь, было…
— Это больше не имеет значения, — наконец произнесла Алисия. — Сейчас важно другое. Люмен восстановлен, но многие по-прежнему недовольны, что поступки морских остались безнаказанными. Люди требуют крови.
— Крови? — переспросила Элайза, задыхаясь от ярости. — Чьей крови?
— Пленников.
Ну, конечно. Чего еще можно было от них ожидать? От тех, кто, едва вернувшись домой, занялся репрессиями. Беллами, Розмари и еще двадцать человек оказались в клетках, на сей раз в клетках Люмена. И если Элайза рассчитывала на справедливый суд, то об этом, похоже, нужно было забыть.
— Я не хочу больше крови, — сказала Алисия. — Но людям нужно отмщение, в этом их суть. Поэтому я предлагаю тебе выход.
— Какой выход? — сквозь зубы спросила Элайза. — Позволить тебе убить их? Даже не думай. Я не допущу этого.
— Нет. Я по-прежнему хочу, чтобы ты присоединилась ко мне, Элайза. Чтобы твои люди стали тринадцатым кланом.
Черт бы побрал эту девчонку! Казалось, стоило ей снова натянуть на себя одежду командующей, как вмиг оказалось забыто все, что было до этого! Как будто земляне вновь стали землянами, а небесные — небесными. Как будто никто никого не спасал. Как будто «кровь за кровь» снова заслонило собой все.
— Люди — странные создания, Элайза, — сказала Алисия, так и не дождавшись ответа. — В новом мире они уважают силу, а ты показала немалое мужество у ворот Санта-Моники. Знаешь, как теперь тебя называют?
— Знаю, — огрызнулась она. — Командующая огнем.
— Верно. И ты должна понять: слишком многие видят теперь возможности для раскола. Я не могу этого допустить.
Элайза усмехнулась презрительно. Для раскола? Лидеры кланов снова начали играть в свои дешевые игры? К ней уже заходил Спарк с предложением возглавить огненный клан, и она послала его в задницу дьявола.
— Присоединяйся ко мне, Элайза, — тихо сказала Алисия. — Преклонись, и твои люди станут моими людьми. И все пленные будут выпущены на свободу.
Ярость пересилила все остальное и выплеснулась наружу. Элайза в два шага оказалась рядом с Алисией и, скривившись от ненависти, заглянула в ее глаза:
— Тебе наплевать на моих людей. Я знаю, зачем я тебе нужна. Я выставила тебя слабой в битве у Санта-Моники, и теперь лидеры кланов хотят использовать это. Хочешь показать им, что ты сильнее меня? Ты знаешь отличный способ это сделать. Убей меня, и твоя сила больше не будет поставлена под сомнение. А если нет…
Она позволила себе усмехнуться.
— Тогда иди и решай свои проблемы сама. Потому что я никогда перед тобой не преклонюсь.
***
— Где Октавия? Кто-нибудь видел Октавию?
— Наверняка где-нибудь поблизости машет своим мечом, отрабатывая приемы на трупаках.
— Когда вернется, скажите, что ее искал Вик.
Октавия поглубже забралась рукой под футболку Линкольна, поглаживая кончиками пальцев мышцы его живота. Они прятались в кустах за периметром Розы — там, где их вряд ли смогли бы найти, но при этом достаточно близко к забору, чтобы быть в безопасности.
— Ты слышала? Тебя ищет Вик.
— Пусть ищет. У меня есть дела поважнее.
Ей ужасно нравилось его трогать. Он был такой большой, и такой сильный, и такой твердый — как будто целиком состоящий из напряженных мышц. Но еще больше ей нравилось, когда эти мышцы расслаблялись под ее поглаживаниями, Линкольн в такие моменты становился похожим на мальчишку, впервые увидевшего женскую грудь.
— Подожди, — услышала она. — Давай поговорим.
— Сколько можно разговаривать? Мы разговариваем уже месяц с тех пор как вернулись из Санта-Моники. Мне надоело разговаривать.
Она опрокинула его на спину и улеглась сверху, уютно устроив локти на его сильной груди. Лизнула кончик носа, от чего он поморщился и пробормотал что-то вроде “несносная девчонка”.
— Почему ты не хочешь? — прямо спросила она, поднимаясь повыше, чтобы смотреть ему в глаза. — Ведь должна быть хоть какая-то причина.
— Она есть. Но тебе не обязательно ее знать.
Октавия недовольно скривила губы и поднялась, опираясь ладонями о грудь Линкольна и седлая его бедра. Она через голову стянула футболку, бросила ее на траву и снова посмотрела на него.
— А так? — подняла брови. — Так тебе легче будет принять решение?
Он молчал, но она ясно чувствовала, как напрягается под ней его сильное тело. Поразительно: взрослый мужчина отказывается от того, что ему предлагает молодая и красивая девушка? Почему?
— Ты что? — ее вдруг осенило. — Боишься?
Линкольн шевельнул бедрами, сбрасывая ее с себя, но она не позволила: вцепилась в него руками и ногами, будто кошка, прижалась всем телом, тяжело задышала в шею.
— Дурак, — шепнула. — Ты просто дурацкий дурак. Если откладывать жизнь до того, как мы все окажемся в безопасности, то проще просто сигануть со скалы и разбить себе голову, понял? Ты все равно будешь бояться за меня: хоть будет между нами что-то, хоть нет. И я буду бояться за тебя, ясно? Но вместе бояться не так страшно, правда?
Он обнял ее, положив руки на поясницу, и она едва сдержалась чтобы не замурлыкать в его сильную шею.
— Я с самого начала знала, что ты будешь моим, дурак. С самого начала.
Октавия первой услышала шум шагов и сама скатилась с Линкольна в траву, хватая мачете и принимая защитную стойку. Но защищаться не понадобилось: из кустов прямо на них вышел Джаспер.