Вик стоял в толпе вместе с Маркусом и Рейвен и ждал, когда появится командующая. Он все-таки нашел для Линкольна рубашку и ужасно гордился этим: так получалось, что и он имеет какое-то отношение к этой свадьбе. К свадьбе, знаменующей собой отголоски старого, нормального мира.
— Приветствуйте командующую Нового мира!
Она появилась из темноты, сопровождаемая четырьмя воинами, и, боже мой, Вик никогда не видел ее такой! На ней было длинное платье, облегающее худощавое тело и достающее до босых пяток, на ее лице вместо боевого раскраса был другой — красно-черные разводы, похожие на венецианскую маску. И даже волосы, обычно собранные на затылке, сейчас свободно падали по плечам и шевелились от порывов ветра.
Вик вместе с остальными преклонил колено, пока Алисия поднималась на постамент.
— Приветствую вас, жители Люмена! — громко и торжественно сказала она.
А потом Вик увидел Элайзу. Она стояла в стороне, скрытая ночью, но он почему-то хорошо видел ее: и светлые волосы, и бледное лицо, и костюм, куда больше подходящий для похода, чем для свадьбы. На мгновение ему стало не по себе: показалось, что еще секунда — и Элайза уйдет, растает в ночной мгле, как будто ее и не было никогда.
Но рядом зазвучали звуки скрипки, и на площадь вышли Линкольн и Октавия.
Они шли медленно, держась за руки, и люди из толпы отрывали с гирлянд цветы и подбрасывали их вверх.
— Видели рубашку? — спросил Вик. — Это я заставил его ее надеть.
Рейвен пнула его в бок, и он замолчал, очарованный моментом. Линкольн и Октавия поднялись на постамент и опустились на колени перед командующей.
— Откуда у нее платье? — спросил Маркус.
— Подарок от командующей.
Платье не было свадебным, но то ли от того, что оно было светлым, то ли от цветов, усыпавших его, то ли от забранных вверх волос Октавии, она казалась сейчас принцессой-русалкой, вышедшей из моря, чтобы сочетаться браком с земным принцем.
— Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить Линкольна из Земных людей и Октавию из Небесных людей вечным союзом. Говорят, что брак — это испытание верности и силы, а я говорю вам сегодня: брак — это венец любви двоих людей, не побоявшихся шагнуть друг к другу, не побоявшихся открыться друг другу, осмелившихся сказать друг другу: «ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе».
Голос Алисии звучал торжественно и гулко, и каждый его звук проникал в грудь Вика и что-то ворошил там. Как будто она говорила не только об Октавии и Линкольне, как будто она говорила обо всех присутствующих.
— Сегодня мы вручаем вам судьбы друг друга, сегодня эти судьбы становятся для вас одним целым, одной общей. Как не бывает воды без суши, как не бывает счастья без отчаяния, так с этого дня один из вас не сможет быть без другого.
Она кивнула, и Линкольн, не вставая с колен, заговорил. На площади стало совсем тихо, слышен был только его взволнованный голос.
— Командующая, я прошу вас благословить мой союз с Октавией из Небесных людей. Клянусь быть верным ей и ее помыслам, клянусь защищать ее от всех бед, которые встретятся нам на пути. Клянусь любить ее так, словно каждый день для нас двоих — последний.
— Я благословляю твой союз с Октавией, Линкольн из Земных людей. Пусть этот союз живет вечно.
Теперь настала очередь Октавии. Рейвен в волнении сжала руку Вика, и тот улыбнулся, накрыв ее ладонь своей.
— Командующая, я прошу вас благословить мой союз с Линкольном из Земных людей. Клянусь быть верной ему, клянусь уважать его, почитать и следовать за ним, куда бы ни отправила нас судьба. Клянусь любить его так же, как любила с самой первой встречи, с самого первого взгляда.
— Я благословляю твой союз с Линкольном, Октавия из Небесных людей. Пусть этот союз живет вечно.
В дрожащую тишину снова влились звуки скрипки. Люди, стоящие на площади, стали опускаться, и Вик тоже встал на одно колено, приветствуя поднявшихся на ноги Октавию и Линкольна.
— Нет больше Октавии из Небесных людей, и нет больше Линкольна из людей Земных. Теперь и навеки вы — единое целое. Да будет так.
— Да будет так! — многоголосьем разнеслось по площади.
— Любите друг друга, цените друг друга, защищайте друг друга, и проживите каждый миг отмеренной вам жизни так, чтобы запомнить его навечно. Да будет так.
— Да будет так!
— Народ Люмена! Приветствуйте союз Октавии и Линкольна.
Вик бросился вперед через толпу, рядом с ним спешили Рейвен и Маркус. Но они не успели подбежать первыми: молодоженов уже обняла командующая, а после нее — кто-то из командиров, и только после них Вик смог ухватить их за шеи и, не находя слов от радости, крепко сжать.
— Вы молодцы, — шептала рядом взволнованная Рейвен. — Господи, вы такие молодцы.
На лице Октавии блестели слезы. И даже обычно суровый и не показывающий эмоций Линкольн улыбался, сверкая свежевыбритым подбородком. Он крепко держал жену за руку, и не отводил от нее взгляда, и молчал, не в силах даже ответить на поздравления.
Но вдруг что-то произошло, и Вик отшатнулся, а следом за ним и остальные. К молодоженам подошла Элайза.
Она не дала им ничего сказать: только обняла обоих сразу, и прошептала что-то каждому, а потом поцеловала Октавию в щеку и ушла, скрывшись в темноте Люмена.
— Что она сказала тебе? — спросил Вик, сделав шаг к Линкольну. — И тебе? Что она сказала?
— Она сказала «Amor vincit omnia», — глухо ответил Линкольн.
— Любовь побеждает все, — кивнула Октавия.
— Это означает, что мы больше никогда ее не увидим? — сквозь слезы спросила Рейвен, и Вик обнял ее за плечи, прижимая к себе.
— Конечно, увидим, — сказал он, глядя на стоящую в стороне и как будто застывшую в горечи и боли командующую. — Она же сказала: «любовь побеждает все». И это значит, что мы еще встретимся. Обязательно встретимся.
========== Глава 27. Caedite eos. Novit enim Dominus qui sunt eius ==========
— Дай карту, — попросила Октавия, вытирая со лба пот. — Надо искать обходной путь, здесь мы точно не пройдем.
Чертово солнце палило нещадно, заставляя глаза болеть, а тело покрываться новыми обожженными участками. Воды было совсем мало, и о том, чтобы умыться, нечего было и думать: это угнетало больше всего. Октавия кляла себя, что не позаботилась о запасах воды, когда была возможность, но после всего пережитого они убегали так быстро, что забыть о воде оказалась немудрено.
Линкольн достал из рюкзака карту и расстелил ее на пышущем жаром асфальте. Остальные окружили ее и склонились, разглядывая.
— Мы на развязке между Сан-Фернандо роад и Сьерра хайвей, — сказала Октавия, ведя пальцем по карте. — Похоже, надо двигаться к Санта-Кларита. По пути должны быть заправки, где при определенной доле везения можно будет набрать воды.
— А если не повезет? — спросил Беллами. — Тогда мы просто сдохнем по дороге, и все.
— Ты бы вообще молчал, — рявкнула на него Октавия. — Это из-за тебя мы оказались в этой заднице, помнишь? В любом случае нужно идти к точке встречи, вот только я не знаю, придет ли туда хоть кто-нибудь кроме нас.
Она обвела взглядом склонившихся над картой мужчин и сказала:
— Двигаем. Чем дольше ждем, тем сильнее будет чертово обезвоживание. Берите детей, и вперед.
В полном молчании они перешли заваленную брошенными машинами развязку и спустились на Сьерра хайвей. Каждый по-своему переживал случившееся, и говорить об этом ни у кого не было никакого желания.
***
— Слева! — заорал Маркус, и Вик, развернувшись, рубанул мачете по голове высунувшегося из люка канализации мертвеца. — Пробиваемся вперед, к лестнице!
Они уже потеряли четверых, и это точно был не конец. Трупы напирали ужасающей толпой, и если бы не груда перекореженного металла, бывшего когда-то машинами, их всех уже давно бы сожрали.
— Рейв, ты вперед, — скомандовал Вик, запуская сигнальную ракету в гущу мертвецов. — Давай!
Он с трудом верил своим глазам. Вся эта гудящая, тянущая руки, клацающая зубами масса впереди напоминала единый организм, в экстазе соединившийся в поисках еды. Трупов было так много, что за ними невозможно было разглядеть оставшийся вдалеке океан, и бывший Люмен, и все остальное.