Этот вопрос застал Женевьеву врасплох. Он прозвучал как гром среди ясного неба. Она знала, что в деловых кругах Лондона сплетни распространяются очень быстро, а Дэвид Каршоу в силу своего служебного положения находится в курсе всех последних новостей. Однако ей на долю секунды показалось, что сексуальные притязания Синклера стали достоянием общественности, и она испугалась.
— Не лично ты, а «Баррингтонс», — уточнил Дэвид. — Неужели ты думаешь, что ваше маленькое агентство с большими амбициями сумеет вынырнуть из глубокой пучины на самый верх?
Женевьева пожала плечами. Когда она поняла, что ей нечего бояться, к ней вернулись прежнее спокойствие и невозмутимость.
— Мы умеем плавать, — сказала она. — И гораздо быстрее, чем мистер Синклер.
— В самом деле? — спросил Давид, посмотрев на нее спокойным, твердым взглядом. — Синклер из тех людей, которые, заработав первый миллион, не успокаиваются на достигнутом. И он действительно не успокоился. Ему постоянно хочется большего. По правде говоря, я не понимаю, зачем он морочит голову «Баррингтонс». Да любое солидное агентство с громким именем, из первой, так сказать, десятки, готово будет целовать его зад… э-э… ноги, если он подпишет с ними контракт.
— Может быть, до него дошли слухи о моей неотразимой красоте? — нежно промурлыкала Женевьева.
Дэвид засмеялся.
— Ты у нас, конечно, дама весьма эффектная, — тактично ответил он. — Однако мне кажется, что ты не в его вкусе. Синклер предпочитает женщин другого типа.
— Неужели? — удивилась она. — И каких же?
— С модельной внешностью. Длинноногих блондинок с силиконовыми имплантантами. Или дам из высшего общества. Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ты хочешь сказать, что он любит разнообразие?
— Для него женщины нечто вроде аксессуаров, — произнес Дэвид. — Они должны подчеркивать его высокий социальный статус. Я ни разу не видел его с дамой, у которой имеется хотя бы капля интеллекта. Синклер боится конкуренции. Умная женщина всегда сможет постоять за себя и ответить ударом на удар.
— Вот как? У меня о нем сложилось другое мнение, — сказала Женевьева.
— Это потому, что ты его плохо знаешь. — И, наклонившись вперед, Дэвид добавил: — Я думаю, что с тобой он держал себя как истинный джентльмен. Однако ты должна знать, что поговаривают, будто бы с женщинами Синклер ведет себя как настоящий ублюдок. Недавно произошла история с дочерью одного политика… — Он вдруг замолчал, а потом сказал: — Нет, я не хочу пересказывать сплетни. Возможно, во всей этой истории нет ни слова правды.
— Ой, Дэвид, ты ведешь себя как кокетливая школьница, — раздраженно заметила Женевьева. — Ты же понимаешь, что не сможешь удержаться и все равно обо всем мне расскажешь.
— Ладно. — Дэвид уселся поудобнее на стуле. — Она была влюблена в него по уши. Однако все изменилось после того, как он начал заставлять ее делать довольно необычные вещи.
— Какие, например?
— Откуда я знаю? Какие-нибудь сексуальные извращения. Она отказалась.
— Ну надо же, какая высоконравственная особа! — холодно произнесла Женевьева. — По-моему, это полный бред.
— Она пригрозила, что продаст эту историю журналистам.
— Такое случается довольно часто. И все-таки я не верю, что это правда. Чем же все закончилось?
— Говорят, что Синклер заплатил ей больше, чем предлагали газеты.
— И ты веришь этому?
Дэвид пожал плечами.
— У него очень много денег, — сказал он и, помолчав немного, усмехнулся. — Лично мне кажется, он послал ее ко всем чертям и заявил, что она может печатать все, что хочет. Поскольку ее папочка — известный политик, она решила этого не делать. Однако я думаю, что история, подобная этой, вполне могла иметь место. Синклер любит играть в такие игры. Ему нравится демонстрировать свою власть и превосходство. Особенно над женщинами. Я просто хотел предупредить тебя.
— На работе я не женщина, а официальное лицо, ведущее переговоры.
— Это замечательно, — сказал Дэвид. — Надеюсь, что Джеймс Синклер тоже так считает.
Всю оставшуюся неделю Женевьева обдумывала слова, сказанные ей Дэвидом. Неужели Синклер выбрал «Баррингтонс» из личных соображений? И если это так, то что конкретно ему нужно? Однако сколько бы она ни ломала над этим голову, она так и не смогла ничего придумать. И каковы его истинные намерения в отношении нее самой? Если верить тому, что рассказал ей Дэвид о сексуальных пристрастиях Синклера, то она действительно не в его вкусе. Женевьева успела прославиться своими деловыми качествами, приобрести, так сказать, определенную репутацию. Однако ее никак нельзя назвать безмозглой куклой. К тому же у нее не было ни малейшего желания изображать из себя дурочку в угоду Синклеру. Джордж Фуллертон довольно долго находился в ее кабинете, и Синклеру пришлось спускаться в лифте в полном одиночестве. Интересно, он позвонит ей на работу или узнает номер ее мобильного телефона? И когда именно он позвонит?
Однако ее телефон молчал, и Женевьеве уже начало казаться, что Синклер просто разыграл ее, а она, как последняя дура, ему поверила. Секс в обмен на подпись? Это что-то из области фантастики. Возможно, Дэвид прав: Синклеру просто нравится демонстрировать свою власть над людьми. Он, наверное, любит подобные шутки. Если это так, то ей нужно как можно быстрее забыть всю эту историю. Однако Женевьева понимала, что не сможет сделать этого. И не потому, что она сгорала от желания очутиться с ним в одной постели и показать, на что она способна. Это, так сказать, дело второстепенной важности. Ее волновал исключительно карьерный рост. Женевьева понимала, что ей необходимо сделать мощный рывок и доказать, что она может привлекать к работе с агентством солидных клиентов.
Совсем недавно в «Баррингтонс» сформировалась великолепная команда креативно мыслящих специалистов. Однако агентство не сможет удержать своих молодых, фонтанирующих идеями дизайнеров и авторов текстов, если не будет расширяться. Контракт с Синклером мог бы стать первым шагом в этом направлении. Женевьева понимала, что если «Баррингтонс» добьется успеха, то ее карьера стремительно взлетит вверх. Синклер может помочь ей в этом. «Ну позвони же мне, позвони и назначь встречу!» — мысленно повторяла она, словно заклинание, одни и те же слова, глядя на телефон.
Однако телефон продолжал упорно молчать.
Женевьева залезла в ванну, и вода, от которой исходил аромат, немного согрела ее. Женщина подняла ногу и, вытянув ее, осторожно стерла густую пену, покрывавшую кожу. Почему ее блестящее от воды тело всегда выглядит так сексуально? Может быть, именно по этой причине многие мужчины любят делать своим подругам массаж с маслами?
В этот момент зазвонил телефон. Медленно протянув руку, Женевьева взяла его, пытаясь угадать, кто это. В такое позднее время ей мог звонить только ее брат Филипп. Он знал, что она обычно задерживается на работе, и всегда звонил ближе к ночи. Если, конечно, вспоминал о том, что нужно поговорить с сестрой. Он не звонил ей уже целую вечность, и она собиралась отчитать его за это.
— Мисс Лофтен?
Женевьева моментально узнала этот голос, в котором завораживающая глубина сочеталась с силой и уверенностью.
— Мистер Синклер? — спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее. Ей не хотелось, чтобы он понял, какое огромное облегчение она испытала, услышав наконец его голос. — Я уже подумала, что вы забыли о нашем договоре.
— Я ничего не забываю, — сказал он. — Мне нужно было сделать кое-какие приготовления. А теперь слушайте внимательно. Завтра вы поедете на улицу Хармонд. Найдете там дом номер сорок три и заберете коробку. Вы наденете вещь, которую обнаружите в коробке, вместо нижнего белья (сверху можете надеть то, что посчитаете нужным) и приедете ко мне на встречу, где мы и обсудим все детали нашей сделки. Вы должны надеть только то, что будет в коробке. И ничего больше. Вы меня поняли?
Значит, ему нравится сексуальное нижнее белье, подумала Женевьева. Однако Синклер говорил таким тоном, как будто отдавал распоряжения своему секретарю, и это ее слегка задело. Свободной рукой женщина намылила гелем грудь, взбив его в густую пену, сквозь которую видны были только ее соски, и снова погрузилась в ароматную воду. «Я заставлю вас сменить начальственный тон, мистер Синклер», — подумала она.