— Вот как обстояли дела в девяносто втором; и страна, когда я посмотрел на нее с хребта Нарлбин-Рокс, мне показалась невыразимо прекрасной. Мы просто рты разинули. Ведь мы воображали, что нас ждет пустыня, а вокруг повсюду зеленела трава, цвели цветы: бессмертники, точно снег, белели под деревьями, акации стояли обсыпанные желтыми цветами.
Кое-кто из ехавших верхом или в повозках, запряженных парой лошадей, на второй же день ушли далеко вперед и скрылись из виду, и ежедневно все новые старатели обгоняли фургон Мэрфи. На последнем этапе пути многих охватило нетерпение. Джонни Майклджон и Джордж Уорд решили идти всю ночь. Они взяли с собой только походный котелок и мехи для воды, немного муки для болтушки, чуточку сахару и чаю и ушли, сказав Пэту Мэрфи, что заберут свои вещи, когда фургон доедет до места.
Ночь была лунная, и они надеялись не сбиться с дороги, хотя в кустарниковых зарослях вилось множество звериных троп, а низкорослые деревья отбрасывали зыбкие обманчивые тени. Олфу очень хотелось присоединиться к Джонни Майклджону и застолбить участок до того, как нахлынет вся толпа старателей; но он знал, что Динни лучше сумеет выбрать место, а больная нога не позволяет товарищу идти быстрее. Морри тоже считал, что просто свалится, если будет идти еще полночи после целого дня ходьбы. Олф решил остаться с товарищами. Это он одним из первых заметил вдали лагерь Бейли и Форда и начал во все горло кричать ура.
Томми Толбот и бывшие с ним рудокопы из Южного Креста приветствовали со своего участка приближающийся поток старателей. Когда фургон Пэта Мэрфи остановился в долине, они сбежали вниз по склону и тут же начали выменивать свое золото на продовольствие. А старатели похватали свои вещи и кинулись отмерять землю в низине или рядом с участком Бейли. «Россыпного золота тут много, — сказал тогда Бейли инспектору, — точно мушиные пятна на окне».
— Вот почему мы и назвали это место «Мушиная Низинка», — заключил Динни.
Глава IV
Окруженное скалами озерко в конце длинного и невысокого горного кряжа кочевники называли Куккарди. Но первые старатели не гнались за точностью и считали, что сойдет и Кулгарди. А некоторые уверяли, что местное название — Кулгабби.
Бейли и Форд расположились на северном конце кряжа, Томми Толбот, Гарри Баркер и Дик Фоссер — дальше к югу.
И вот на красной земле повсюду выросли палатки. Одни — из старой, видавшей виды парусины, сшитых вместе циновок и мешков, другие — новешенькие, из белого холста. Были и просто навесы из брезента, привязанные к деревьям, и даже шалаши. В ясное утреннее небо поднимался дым бесчисленных костров. Воды не хватало, поэтому золото не промывали, а просеивали, и над низиной целый день бурой мглой стояла пыль. С горного кряжа доносился грохот и треск разбиваемой породы, скрипели заступы, разгребая отвал, звенели кайла, ударяясь о камень, и рявкал топор, врезаясь в густой кустарник. Возгласы «есть!» — и топот ног с соседних участков, когда кто-нибудь находил самородок, — все это поддерживало в людях лихорадочное возбуждение.
На закате старатели подсчитывали дневную добычу, показывали друг другу свои самородки и бутылочки с песком, спешили до наступления темноты растолочь руду в ступках. Воздух был полон запаха солонины и пресных лепешек, которые пеклись на тлеющих углях костров. А когда ночной мрак смыкался кольцом вокруг лагеря и на потемневшем небе загорались звезды, у всех на языке только и было, что легенды и слухи о золоте, об удачах других партий старателей.
Томми Толбот, Гарри Баркер и Дик Фоссер застолбили участок к югу от участка Бейли.
Чаще всего обсуждалась история о том, как Бейли и Форд выставили Томми Толбота и его товарищей с участка.
Динни и кое-кто из других рудокопов, в то время бастовавших, знали, что после того как Бейли и Форд в первый раз приезжали в Южный Крест за припасами, Толбот, Баркер и Фоссер отправились по их следам. По словам Томми Толбота, они сразу заподозрили, что Бейли с Фордом напали на хорошее место: ведь они выехали на северо-восток, в сторону соленых озер, имея при себе пять вьючных лошадей и запасы продовольствия на несколько месяцев. Тогда Томми и его товарищи купили четырех коней, вьючные седла, мешки и упряжь, погрузили запасы и пустились вслед за Бейли. У них была только одна верховая лошадь, поэтому они ехали по очереди; двигались они по тракту, проложенному Хэнтом к Нарлбин-Роксу.
Томми Толбот теперь уже седой старик, почтенный и богатый, но до сих пор с удовольствием рассказывает историю о том, как он нашел в Кулгарди жильное золото, и почти с таким же увлечением, с каким рассказывал ее когда-то, сидя у костра в лагере старателей.
У Нарлбин-Рокса, говорил Томми, он и его товарищи встретились с Джеком Рейди и еще тремя старателями. Рейди сообщил, что они возвращаются в Южный Крест, золото они добыли, но, правда, такой пустяк, что и говорить не стоит. Он также объяснил Томми, где именно расположился Бейли со своими товарищами, и показал ему дорогу, идущую на северо-восток от тракта Хэнта.
Несколько дней спустя Толбот и его товарищи набрели на бочажок. Вокруг него виднелись свежие следы лошадиных копыт, и Том решил, что, значит, Бейли недалеко.
— На другое утро, пройдя с полмили вдоль хребта, — рассказывал Томми, — я чуть не умер от испуга, когда кто-то рядом со мной произнес «доброе утро» и я увидел Арта Бейли. Я сказал ему, что мы идем на разведку, и он ответил: «На этой низине стоит потрудиться». Мы стояли на гребне, за несколько сот шагов отсюда…
Тогда Томми Толбот и его товарищи расположились лагерем около бочага и некоторое время вели поиски в низине. В первый же день они добыли небольшой самородок и свыше унции золотого песку.
— Возле лагеря Форда и Бейли был белый кварцевый пласт, — продолжал Томми, — Форд нашел в нем маленькую жилу, но она была почти выработана. Он остался в лагере и продолжал разрабатывать ее, а Бейли опять ушел на разведку, за двадцать миль, и у самого Ред-Хилла — нашел россыпное золото. Мы же продолжали искать вдоль хребта и время от времени находили кое-что. Затем однажды утром я вдруг наскочил на хорошее место. Продолжая разведку, мы поднялись по склону холма и не успели еще добраться до верха, как увидели, что все скалы вокруг так и сверкают золотом.
Мы чуть с ума не сошли от радости. Верхний слой пласта состоял сплошь из кварца и золота. Мы принялись откалывать куски; сбросили куртки, завязали узлом рукава и унесли с собой столько, сколько были в силах. Но взять всего не смогли. Тогда мы вырыли яму и запихали в нее целый мешок руды. Когда мы оттуда ушли, только что перевалило за полдень. И вот на обратном пути в лагерь мы каким-то образом ухитрились заблудиться, уж очень густы были заросли, а мы — слишком взволнованы, чтобы обращать внимание на дорогу.
Стемнело, и мы вконец замучились, плутая в темноте с грузом породы. Однако около полуночи мы услышали звяканье колокольчика. Вскоре мы наткнулись на наших лошадей, они стояли вокруг бочажка и ждали, чтобы мы напоили их; так мы и сделали и легли спать.
На другое утро мы опять отправились к нашему пласту. Ночь проспали как убитые и выступили поздно. Почему мы не застолбили то место, где нашли золото? Одному богу известно, почему! Должно быть, ума лишились от радости. Но, когда мы пришли на вчерашнее место, его уже застолбили Бейли и Форд. Они заявили, что мы просто глупые птенцы и что, когда ищешь золото, все дозволено. Слово за слово — и вот уже Форд вытаскивает револьвер и грозит нам, что будет стрелять, если мы не уберемся отсюда. Но Бейли сказал: «Спрячь-ка эту штуку. Я не допущу стрельбы».
Бейли не возражал, чтобы мы остались с ними, но Форд не соглашался, и тогда Бейли сказал: «Тут скоро начнется бум. Если вы, ребята, застолбите участок к югу от нашего, вы из него выкачаете тысяч пять-шесть. Мы ведь застолбили очень небольшой участок». Так мы и сделали. Но Бейли и Форд забрали все те образцы, которые мы зарыли. Часть из них размельчили, а остальное отвезли в Южный Крест.
Томми Толботу шел тогда двадцать второй год; девонширец, маловат ростом, черноволосый, глазки блестят, как у крысы. Почему он был таким ротозеем и не застолбил участок, как только увидел, что там есть золото? Этого старые золотоискатели никак не могли понять. Но ведь Толбот и его товарищи были бастующие горняки, и ремесло старателя было для них делом новым. А Форд и Бейл стреляные птицы, и уж если правду сказать, они первые произвели разведку того прииска.