Выбрать главу

Под утро начинались драки, а вечером в кабачках примирение шло полным ходом. Пили без удержу и веселились без удержу, пока не пустели кошельки.

После Нового года пьянство кончилось, и старатели разошлись по дальним лагерям. Работа на россыпях и на рудниках пошла своим чередом. Город словно вымер. Приехавшая из Эсперанса повозка, запряженная двумя ослами, больше привлекла внимание, чем установка нового подъемника на руднике Бейли. Все столпились вокруг повозки и, смеясь, приветствовали терпеливых и выносливых осликов, которые притащили три тонны груза от самого побережья — за двести миль от Кулгарди.

В Ревущем Бураве и Белом Пере добыча золота шла удачно, но воды опять не хватило. Тогда старатели хлынули обратно в старый лагерь. Однако и Кулгарди все еще не мог удовлетворить полностью потребность в воде. Правительственные колодцы не обеспечивали бесперебойной работы опреснителей, а естественные водоемы в Нарлбин-Роксе были почти осушены. Многие получили отсрочку на разработку своих участков, и начался поход обратно в Южный Крест. Дорогу между Южным Крестом и Кулгарди закрыли для фургонов, и только дилижанс продолжал ходить раз в неделю.

Динни обрадовался, как ребенок, когда почтальон принес ему весть о том, что Олф Брайрли с женой уже в Южном Кресте. Они остановились у миссис Гауг и приедут с первым же дилижансом, после того как пройдут дожди.

Глава VIII

В один из апрельских дней 1894 года дилижанс, как обычно, с грохотом въехал в Кулгарди. Он был набит до самой крыши пассажирами и багажом. Среди пассажиров были также три женщины. Одна из них сидела рядом с возницей, другие — внутри переполненного дилижанса, и, прижимая к себе свои узлы, с изумлением и страхом смотрели на теснившиеся друг к другу палатки лагерей и на клубящуюся пыль Мушиной Низинки, которую пересекал караван верблюдов с шагавшими рядом афганцами.

Забрызганный и облепленный грязью красно-желтый экипаж на высоких колесах свернул на главную улицу. Мак Бочка длинным кнутом хлестнул свою шестерку, чтобы с форсом въехать в городок, и запаренные клячи, звеня и гремя упряжью, затрусили между двумя рядами домишек из гофрированного железа, дощатых лачуг, а то и просто палаток из мешковины. Он лихо осадил их против «Отеля Фогарти».

Лошади стали, понурив головы, взмыленные, тяжело дыша. Люди столпились вокруг дилижанса, шумно здороваясь с Маком и знакомыми пассажирами. А когда они увидели Олфа Брайрли и сообразили, что молодая женщина, сидевшая рядом с возницей, — его жена, раздались возгласы удивления и приветственные крики.

Олф что-то кричал в ответ, гордый и счастливый этим теплым, дружеским приемом. Он помог миссис Брайрли сойти. Слов нет, на нее приятно было смотреть: пухленькая, светловолосая, вся в белом, с легким голубым вуалем, накинутым поверх белой соломенной шляпки. Старые товарищи Олфа протискивались сквозь толпу, чтобы пожать ему руку. И всех надо было знакомить с миссис Олф Брайрли.

— Лора, это Джонс Крупинка — мой друг. Джонс, это миссис Брайрли.

— Хэлло, Джон! Моя жена — мистер Джон Майклджон.

— И Билл собственной персоной…

— Святой Иегосафат! Так ты все-таки привез жену! — воскликнул Билл.

— Она ни за что не хотела оставаться, — весело пояснил Олф. — Это Билл Иегосафат, Лора!

— Здравствуйте, мистер Иегосафат, — сказала Лора под дружный хохот толпы.

— Да где же Динни, старый чертяка?

Динни с трудом проталкивался сквозь толпу.

— Пропустите! — кричал он. Когда они крепко стиснули друг другу руки, Динни шумно вздохнул: — Господи, как я рад тебя видеть!

Старатели посторонились, и Олф представил Динни своей жене.

— Это Динни Квин, Лора, самый лучший товарищ, какой может быть на свете.

Динни по-старомодному склонился над рукой Лоры.

— Рад познакомиться с вами, миссис Брайрли, — сказал он.

Взволнованные встречей с Олфом Брайрли и его женой, старатели почти не обратили внимание на двух других женщин, вышедших из дилижанса. Но те немногие, кто не знал Олфа, с удовольствием наблюдали любовную сцену, разыгравшуюся между Робби и мадам Робийяр, которые сжимали друг друга в объятиях и целовались, сияя от счастья и радостно перебивая друг друга. Робби быстро вывел жену из толпы и увлек ее за собой, подхватив свободной рукой ее дорожный мешок. Миссис Гауг стояла одна и нетерпеливо озиралась, видимо, ожидая, чтобы и ее обняли и расцеловали.

Динни и ближайшие друзья Олфа не заметили ее, так как, забрав вещи Олфа, двинулись все вместе в гостиницу Фогарти, где мистер и миссис Фогарти уже ожидали молодую чету. И опять раздался хор приветствий и вопросов.

— Хелло, Олф!

— Какой же ты стал гладкий!

— Добро пожаловать, миссис Брайрли!

— Ну, как тут у вас дела?

— Хороши!

— А дожди были?

— В Южном Кресте на два дюйма вода стояла.

— Да что ты!

— Фургоны ходили в объезд на Булла-Буллинг.

Миссис Брайрли грациозно ступала по пыльной дороге, и десятки мужчин провожали ее взглядом. Она была хороша, как картинка, вырезанная из иллюстрированного журнала. Мужчины недоумевали, как же она, черт побери, приспособится к жизни в лагере золотоискателей? Но, по-видимому, жена Олфа радуется, что приехала сюда; держится просто и весело, должно быть убедила мужа, что очень легко ко всему привыкнет, решили все.

Именно это Олф Брайрли и объяснял Биллу Фогарти и миссис Фогарти, Динни Квину, Джонсу Крупинке и Биллу Иегосафату, когда все они уселись в столовой, чтобы выпить по стаканчику вина.

— Лора непременно хотела приехать сюда, — сказал он. — Ей хочется знать, как люди живут на золотых приисках. Пусть жизнь окажется очень трудной, говорит, но зато мы будем вместе — все лучше, чем остаться так скоро после свадьбы соломенной вдовой. Хотя, конечно, на лето ей все-таки придется уехать отсюда. Я собираюсь поставить дом. Его уже везут сюда. Мы будем жить здесь, пока рудник не начнет давать хороший доход, тогда мы отложим несколько тысяч на черный день и поедем кататься вокруг света.

Все сочувственно засмеялись.

— Сейчас жизнь на приисках уже не такая тяжелая, — заметил Билл Фогарти. — И дилижансы ходят, и фургоны регулярно привозят продовольствие. Вода стоит теперь только восемь пенсов галлон, хотя опять начинается нехватка: ведь каждый день приезжает столько народу! И пастбище есть поблизости. Дик Лайонс пригнал на этой неделе целое стадо волов, так что у нас будет свежее мясо, во всяком случае месяц-два.

— Зимой здесь самый лучший климат на земном шаре, миссис Брайрли, — ободряюще заметил Джонс.

— Прямо рай земной этот Кулгарди, — поддакнул Динни. — Если бы только не пыль, мухи и засуха.

— А как дела в Хэннане? — спросил Олф. — На востоке говорят, что именно Хэннан забьет все другие прииски.

— Враки! — вскипел Билл Фогарти. — Куда Хэннану против Кулгарди!

— Брось, Билл, — вмешался Джонс, — Дик Иганс открыл в Крезе такую жилу, что Бейли может спрятаться.

— А в Маритане на глубине девяти футов найдены такие россыпи, каких я еще в жизни не видел, — добавил Билл Иегосафат.

— Я думаю, Курналпи имеет не меньше шансов занять первое место, чем прииск Хэннан, — вмешался Динни. — Знакомые ребята взяли там на прошлой неделе две тысячи унций, а Мидди вернулся с двумя самородками, каждый по восемьдесят четыре унции. Он говорит, что старик Молинэ подцепил «камешек» в девяносто восемь унций.

— Про россыпное что толковать, — упрямо продолжал Билл Фогарти. — Чтобы целый город жил, нужно рудное золото, как здесь. Вот увидишь, Олф, Кулгарди станет столицей приисков. Подумай, на днях нашли самородок у меня на заднем дворе.

— Черт! — В глазах Олфа вспыхнул лихорадочный огонек. — Теперь ты понимаешь, Лора, почему я не мог не приехать? Жизнь здесь так интересна!

— Да? В самом деле? — проговорила вполголоса Лора. Взгляд ее голубовато-серых глаз скользнул по стенам из гофрированного пропыленного железа и по длинной, точно сарай, пустой комнате со скамьями и несколькими стульями вокруг накрытого стола.