3В 1991 году велась довольно интенсивная деятельность, было организовано большое количество акций Среди них в анналы истории вошли далеко не все, но в реальности мы делали по две-три акции в месяц. Некоторые из них имели довольно камерный характер, поэтому их документацией я практически не занимался. Вообще документированием мы серьезно не занимались по ряду причин. Во-первых, из-за реального отсутствия финансовых возможностей, во-вторых, у нас была достаточно радикальная концепция, согласно которой художественная акция считалась состоявшейся, только если о ней написали в газете. Документацию производили не мы, а СМИ — фотографы и корреспонденты, которые приходили и потом писали свои в большинстве своем довольно идиотские тексты. У нас было негативное отношение к «андерграунду»: мы их считали продавшимися буржуазными деградантами. Наша стратегия заключалась в том, чтобы напрямую обращаться к зрителю, к простым людям, поэтому мы выстраивали связи с профанными медиа (газетами «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», журналами «Столица» и даже «Крокодил»), а не профессиональными
(таких было тогда немного — журналы «Искусство» и «Декоративное искусство»).
Самый малоизвестный перформанс того времени, который был при этом необычайно визуально убедительным, назывался «Прочтение огнем». Он был сделан 15 февраля 1991 года в Чапаевском парке на месте, где сейчас стоит гигантское здание жилого комплекса «Триумф-палас». Это было заколдованное место: с 1930 года там продолжалась постоянная стройка, но ничего не могли достроить. Сначала строили стадион, потом дом, при Горбачёве — театр. Я жил рядом, там прошла вся моя юность, поэтому очень хорошо знал это место и в какой-то очередной раз увидел, что там строят театр. Перформанс не был доведен до ума, но была создана интересная визуальная сцена.
Акция заключалась в следующем: на стройплощадке недостроенного театра, в месте, где должна была располагаться круглая сцена, находился большой бетонный круг с двенадцатью бетонными столбами. На шести столбах лежали стопки книг теоретиков марксизма: Ленина, Троцкого, Маркса, Энгельса, Хо Ши Мина, Мао. На других шести столбах стояли люди с книгами тех же теоретиков в руках. В центре стоял человек с зажженным трехметровым факелом в руках и последовательно поджигал стопки книг. Как только поджигалась стопка книг, участник с книгой в руках начинал читать этого автора. И так по часовой стрелке поджигались стопки книг и последовательно шло чтение этих авторов. В итоге происходило одновременное чтение книг — «гул языка». «Гул языка» — структуралистский термин, обозначает симультанное чтение — чтение и наложение друг на друга текстов. В конце перформанса горел круг из книг и люди читали все вместе. Публикация об этой акции появилась в журнале «Декоративное искусство» — моя первая публикация в профессиональной прессе. Зрителями было всего три человека: Олег Кулик, Аня Чижова и Олег Николаев. Сожжение — это было своего рода публичное чтение. Это критический элемент того
времени, когда мы отворачивались от теории марксизма, так как в это время «сжигалась» в обществе марксистская теория.
Я в свое время неоднократно повторял акцию сюрреалистов, сделанную в 1920-е годы, когда Филипп Супо ходил по квартирам, звонил в дверь и спрашивал: «Не здесь ли живет Филипп Супо?»
Ее можно привести в качестве примера нашей жизни: мы пытались строить свой быт как интенсивный безостановочный художественный перформанс.
Другая акция называлась «Указательный палец» и прошла 15 января 1991 года. Это единственная акция движения «Э.Т.И.», идея которой была придумана не нами, а активистами группы «зАиБИ»6.
15 января 1991 года заканчивался ультиматум американского правительства правительству Саддама Хусейна — в этот день началась первая война в Персидском заливе7. Во время акции тридцать человек
стояли напротив американского посольства и указывали в его сторону. Саддам Хусейн после войны с Ираном возвел на границе с ним скульптурную композицию, в которой тридцать героев, иракских офицеров, погибших в этой войне, указывали в сторону врага. Идея движения «зАиБИ» заключалась в том, чтобы вживую воспроизвести эту скульптурную композицию. В российском контексте она обладала еще одним прочтением: указывать пальцем на кого-то — это знак позора, проявление неуважения, коннотация к клеймению человека или группы людей, которые делают какие-то неправильные действия.