Анатолий Штыба, зональная комсомольская школа – «помощь комсомольцев сельчанам».
Анатолий Шадрин, бригада электриков г. Назарово – «Обеспечение учебными пособиями и материалами силами учеников».
Камень с души упал, и я бодрым танком зашёл за конторку докладчика.
– Товарищи комсомольцы, среди вас есть Анатолий Шадрин? По-моему произошла небольшая путаница и мне предложили зачитать его доклад.
– Да, у меня такая же тема, – привстал худой парень с места в зале и добавил ломающимся голосом. – Но я могу после вас.
– Так я и думал, – удовлетворённо глянул я в сторону всполошившейся ведущей. – Я начну свой доклад словами Леонида Ильича Брежнева на двадцать седьмом съезде КПСС: – «Экономика, должна быть экономной».
Не обращая внимания на суету, царившую в президиуме, я за семь минут рассказал о нашей инициативе по ремонту учебников и пособий своими руками. Отдельно остановился на техническом прогрессе, который может всю кустарную работу по переписыванию листов заменить работой принтера, копира и сканера. Уложился, судя по своим часам, копейка в копейку, и попытался уйти в зал, но меня задержала девушка-ведущая.
– Спасибо вам, Анатолий, и за доклад и за внимательность. Наша городская организация предлагает вас отправить для обмена опытом в Москву в начале января. Давайте сразу проголосуем, товарищи! Кто за? Кто против? Кто воздержался? Товарищи, единогласным решением отправляем Анатолия Штыба в город Москва – торжественно заявила девушка.
– Штыбу, – поправил я её.
– Что Штыбу? – не поняла ведущая.
– Не Анатолия Штыба, а Анатолия Штыбу, – выделил я голосом букву у. – Моя фамилия склоняется.
– Да-да, – засмеялась звонким чувственным голосом секс-бомба в невзрачной упаковке. – Это хорошо, что вы так внимательно относитесь к мелочам!
Иду вниз, мысленно покачав головой. Это же надо такой дурой быть! Заявить, что фамилия – это мелочь, причем малолетке, то есть мне. Повезло ей, что я взрослее внутри. Поправлять её дважды не стал, даже трижды, если учесть перепутанный список. И так привлёк к себе внимание.
Смотрю, Олег Павлович уже на выходе, и зовёт меня рукой.
– Поехали обратно, – говорит он, когда я вышел из зала. – Молодец, хорошо выступил, сразу видно – готовился!
– А я больше не понадоблюсь? – на всякий случай уточняю у директора.
– Всё уже, отстрелялся, – шутит довольный начальник.
В общаге первым, кто попался мне навстречу, был заподлянщик комсорг Паша, и с такой надеждой он смотрел на меня, что я сразу понял – он объявил мне войну.
– Пашка, привет! Отлично доклад прочитал о нашей инициативе, представляешь, меня в Москву отправляют! На конференцию! – подаю руку недругу.
Тот, с гримасой неудовольствия подаёт мне свою пятерню. Ну и дурак! Я железными тисками сжимаю ему кисть, от чего тот даже чуть садится, и ойкайет как дитя. В общем, выглядит совсем некузяво перед новой воспитательницей Ольгой, которая стоит рядом.
«А ведь у них что-то есть»! – внезапно понимаю я. Любовь или просто связь, но они неравнодушны друг к другу, вон каким волком на меня смотрит Ольга Олеговна. Надо как-то это использовать.
В своей комнате сразу лезу в холодильник, ибо проснулся аппетит. Отрезаю кусок хлеба, достаю зеленый горошек и сметану. Из горошка репчатого лука и сметаны готовлю нехитрый салат, отрезал ещё деревенского сала и с аппетитом поглощаю еду. Заходит Бейбут и, покрутив носом, отказался от моего угощения. Ещё бы, его в столовой взяли на отдельное довольствие и сейчас он обжирает учеников под ласковым взором Карлыгаш. Следом заходит Аркаша, приходится предложить и ему. Мудрый представитель мудрого народа никогда впрок пожрать не откажется, даже такую некошерную пищу.
– Толя, у нас проблемы, – говорит он после опустошения запасов еды.
– Не у нас, а у вас, – каламбурю я.
– К сожалению, а в моём случае к счастью, у нас, – интригует он.
– Ну, колись, – сыто и довольно говорю я, не понимая, зачем я так наелся?
– Я участвую в первенстве города по настольному теннису, как ты знаешь, – начал Аркаша.
– Так, – согласно киваю головой я, хотя об этом слышу в первый раз.
– Послезавтра финал, а я поехать не могу, не отпускают! – удивляет спортсмен.
– Считай, уже отпустили, – вяло махаю рукой. – Поговорю с Олегом Павловичем.
– Он и запретил, – грустно говорит Аркадий.
– Косякнул где? – настораживаюсь я, ведь мне директор ничего не говорил.
– Ничего не делал, сказал просто, надо на занятия идти, мол учёба важнее, чем спорт.
– Сиди тут, мутно всё как-то, – рывком вскакиваю я и иду в кабинет директора.
– Анонимка на этого торговца пришла, мол, продаёт вещи в общаге. Ладно, ещё мне прислали, а не выше куда. На тебя тоже были анонимки, я говорил, но там – тьфу, мелочи. Тебя и прикрою, а Аркадию этому лучше не светиться, хотя бы пока я не уеду в Москву, – поясняет причину запрета босс.
– Так финал же! – пробую возразить я. – А кто пишет, я знаю, комсорг наш обиженный.
– Полуфинал сначала, потом финал, но не это главное. Там мастера играют, нет шансов у Аркадия всё равно. На Пашу я тоже думал, но невыгодно ему. Не хотел говорить, но на него тоже компромат, и серьёзнее чем у вас, прислан, да и почерк женский.
– Почерк! Надо проверить всех! – радуюсь удачной мысли я.
– Проверили – не наши писали, – тормозит меня Олег Павлович.
– Может, он попросил эту свою подружку Ольгу Олеговну, её почерк проверьте!
– Не она, – хмуро говорит директор. – А ты не болтай что у них любовь, я уже провел воспитательную беседу с ней, но Павлу этому уже восемнадцать, школу закончит и женится, говорит.
– Можно мне образец почерка посмотреть?
Палыч мнётся, но достаёт листок бумаги. Анонимка на меня. Я, оказывается, похотливо!!! растлил свою соседку по комнате и живу с ней половой жизнью. Я лучше в улей к пчёлам суну! Да и в тот единственный раз с Ленкой моя роль была без слов.
Иду к себе огорчать Аркадия, размышляя по пути, кому мы втроём дорогу перешли? Три парня.
Пока свежо в памяти, переписываю на бумагу свой доклад, удачный получился. Расширяю его и правлю немного. Потом планирую целый курс докладов уже подробно, с цитатами из классиков. Это для Москвы. После ужина иду подышать свежим воздухом на стадион, к морозцу я уже привык. На улице темно, фонари горят, но редко. Из общаги выходит парочка, но кто – мне не видно. Вдруг слышу чей-то голос, вроде как девчонки моих лет. Та взахлеб делится с кем-то, мне невидимым, своими впечатлениями. Но меня смутили не впечатления, а манера изложения мыслей.
– И смотрит на мои ноги так похотливо! – услышал я знакомое слово «похотливо», редко употребляемое, но виденное мною в анонимке. Точняк, кроме графической экспертизы есть ещё и лингвистическая!
Резко ускоряю шаг и догоняю парочку девочек. Сразу всё встаёт на свои места. Идёт Оксанка, бывшая Аркадия, с незнакомой мне девицей.
– Девчонки, проводить вас? Вы куда собрались? К таксистам за водкой? – шучу я.
– Кто это? – спрашивает незнакомка у Оксанки.
– Штыба, пусть проводит, хоть какая-то польза от него будет, – говорит Оксана. – Я сестру на автобус провожаю, водку – это вы пьёте.
– Ну и написали бы и про водку в анонимке, чё только про Ленку придумали? – насмешливо говорю я, наблюдая за лицами девушек.
Дернуться или нет?
Дернулись.
– Где написали? – быстро пришла в себя Оксана.
– В анонимке, которую вы подкинули Олегу Павловичу. На меня, на Пашку, кобеля этого, поделом ему, и на Аркадия, которого теперь не пускают на соревнования городские, а вскоре, может, и посадят, – на одном дыхании высказываю им свои претензии.
– Ну, ты и сочинять! Ничего я не писала, и вообще мы сами дойдём. Отвали! – грубит мстительница.
– Я уж провожу, до пункта ДНД, там и милиция часто стоит, сразу поеду заявление писать на вас, пусть вас сразу везут в отдел! – пугаю я. – Проверим почерк у твоей сестры, уверен, он совпадёт с тем, что в анонимке!