Сейчас Артем живет далеко от них, перебрался вначале в Питер, потом в Китай. Пал Тиныч сам ему посоветовал — уезжай. На расстоянии с матерью будете жить мирно. Так и получилось. Рита даже гордиться им понемногу начала — фотографии показывает в школе, вот Артем в Сиани, вот Артем в Лояне. Но стоит мальчику приехать — и, как в песне, начинается сызнова.
Всё мог понять в своей жене Пал Тиныч, кроме вот этой странной нелюбви к сыну — даже, он сказал бы, ненависти. Можно было бы объяснить это тем, что Рита не любила первого мужа, но нет, даже очень любила. Отец Артема был из околобандитской среды, закваска ранних девяностых. Красивый хмурый парень — Пал Тиныч часто смотрел на его карточку, вставленную между стеклами секретера. Чем он занимался, с кем имел дело, Рита особенно не рассказывала — но однажды открыла, что Сережа покончил с собой. Она почему-то скрывала этот факт, считала самоубийство чем-то постыдным — вроде неприличной болезни. И это тоже казалось странным — Пал Тиныч никогда прежде не сталкивался с таким отношением. Потом понял, в чем дело: Рита считала, что у хорошей жены муж не застрелится. А если у нее застрелился, значит, она жена плохая. И все скажут, подумают, осудят, будут показывать пальцем и так далее, сами знаете. Жить в обществе и быть свободным от общества по-прежнему нельзя, хотя уже и необязательно помнить автора цитаты.
Но сын, сын-то почему? Ведь удивительный, уникальный ребенок! Читать в три года начал. В девять лет — сонеты Шекспира переводил. Китайский выучил — теперь думает, оставаться там или в Европу ехать. Чем он ей так не угодил?
— Так она дочку, наверное, хотела, — сказала однажды Диана и попала, как это у Диан обычно и бывает, прямо в цель.
Пал Тиныч и сам часто думал: мы живем в эпоху женщин. Раньше, история не даст соврать, ценились мальчики — но сейчас эти предпочтения уцелели разве что в Китае. Сейчас все поголовно хотят девочек. Дочек. С ними проще, это правда. Бывают неприятные исключения (Крюковы, например), но в целом девочки слышат, что им говорят, они обладают врожденным послушанием (мальчикам вместо него положена агрессия, и она хранится в одном месте с тестостероном), не цепляют столько вредных привычек. И самое главное: девочки — в той же системе интересов и ценностей, к которой приписаны женщины, главные воспитатели современных детей. Наряды, жизненные удовольствия, комфорт. Танцы, романтика, наращивание прядей натуральными славянскими волосами (Пал Тиныч увидел однажды это объявление по телевизору — и такого себе напредставлял, что пришлось идти к Рите за разъяснениями). Будем честны: наш мир — в городской его версии — гораздо лучше приспособлен для женщин. К мужчинам он предъявляет такие требования, что не всякий выдержит. Женщины — мамы, бабушки, учительницы и воспитательницы — первым делом выпалывают из мальчишек ту самую агрессию, не понимая, что это не сорняк, а ценный злак. Пал Тиныч иногда разрешал Артему покомандовать — именно для того, чтобы он чувствовал, что имеет право это делать. Рита же всегда ломала сына — жестоко ломала. Она мечтала о дочке Арине, так и не смирилась с тем, что у нее мальчик, а второго ребенка ей Бог не дал. Не дают таким второго — потому что они первого не любят. Даже красота Артема ее раздражала — она видела на его месте так и не рожденную Арину, красивая была бы девочка!
Зато у Артема был лучший в мире папа — слова «отчим» мальчик ни разу в жизни не произнес, он и значением его не интересовался. Хотя по части значений разных слов всегда был на высоте. Поправлял учителей, если те ошибались — в слове «апостроф» ударение падает на третий слог, Майя Давыдовна, а роман этот написал не Уайльд, а Стивенсон. Подсказывал нужное слово, соскочившее по дороге от мыслительного к речевому аппарату. Пал Тиныча беспокоила нервная разговорчивость Артема — но, в отличие от жены, он не верил, что этот вывих вправят в военном училище.
Рита сердилась, когда Пал Тиныч входил в детскую ночью и слушал дыхание сына — ему всё казалось, что тот как-то слишком тихо спит. Он боялся за него, мучительно жалел в отрочестве — самом уязвимом возрасте, когда сам себе не рад. Прыщи, голос, срывающийся от тенора к басу, вечный страх, что родители вдруг сделают что-то не так при друзьях, будут выглядеть смешно, опозорят. Наедине Артем всё так же доверял отцу, но стоило появиться сверстнику — менялся, грубел, грубил. А потом вырос, повзрослел, уехал. Девочка у него — китаянка. Пал Тиныч скучал, писал письма, отправлял деньги. Нелишние, пока учится.