— Тара, не вздумай. Ты не доберёшься одна. Позволь мне помочь тебе. Обучение займёт, наверняка, годы. Но затем у меня появится возможность отвезти тебя обратно в Плим, если тебе это так необходимо. И я сделаю это, только дай время! Обещаю!
— Ты хорошо умеешь скрывать ложь, — посмотрев на него искоса, сказала гэльвка.
Старагот, вздохнув, ответил:
— Так же, как и ты — правду.
Трилон опёрся на стол руками и бросил на своего товарища выжидающий взгляд.
— Что-то хочешь сказать? — поинтересовался тот.
— Не слишком ли мы поспешили? Может стоило всё ещё раз обдумать, прежде чем раскрывать карты?
Выслушав вопрос директора, Дардарон аккуратно взял со стола монету. Вторую он уже держал в другой руке.
— То, что он рассказал, слишком сложно, чтобы быть ложью. — Он сблизил монеты, и они моментально соединились друг с другом. — Проклятье! Как же я не догадался сразу!
— Только не спутай их! — предостерёг Трилон. — Это тебе не твои посохи и палки.
— Вот именно! Монеты! Почему я не догадался сразу использовать монеты для телепортеров! А гэльвы догадались!
— Думаешь, только поэтому их телепортеры работают нормально, в отличие от твоих?
— Не знаю. Но нужно выяснить. Нужно выяснить как можно больше об этом. Сколько времени и ресурсов нужно для создания одной монеты? Могут ли гэльвы наделать ещё таких?
Дардарон разъединил монеты и положил их в разные карманы своей одежды.
— Та, что перенесла паренька и гэльвку сюда в правом? — спросил директор. — Хочу знать, если понадобится забирать их с твоего трупа.
— В левом, — ответил Дардарон. — А в правом, получается, та, что перенесёт обратно в Плим. С этой монетой нужно обращаться особенно осторожно.
— А кто там, как ты говорил, больше всех разбирается в этих телепортерах? — Трилон нахмурил лоб, пытаясь вспомнить.
— Транон, — напомнил товарищ. — Какое совпадение, что ты меня о нём спрашивал только недавно. И я собирался проведать его в ближайшее время. Теперь есть ещё один повод. Надеюсь, никто не заподозрил его в магии. Иначе придётся искать его в замковой темнице.
— Навести его завтра же. Я освобождаю тебя от работы. Если парень не врёт, то у нас всего девять дней. Ничтожно мало! Кстати о пареньке, что будем делать с ним?
— Думаю, — протянул Дардарон, поглаживая бороду. — Нужно дать ему повод доверять нам. И держать поближе. Может быть, он захочет рассказать нам что-то ещё!
— Придётся держать ещё и его подругу. Ох! Похоже, скоро в этом здании людей, не владеющих магией, станет больше, чем самих магов.
Длинный коридор продолжался до поворота, затем прерывался лестницей, ведущей на верхний ярус. Лестница оказалась весьма длинной — комнаты в здании однозначно были высокие. Однако, когда магистр Дардарон повёл Старагота и Тарию по коридору второго яруса, парень увидел, что большинство дверных проёмов застланы паутиной. Замок практически пустовал. Он был построен точно не для маленькой кучки волшебников.
Дардарон по пути почти ни на секунду не переставал говорить.
— В ученических спальнях есть ещё много свободных. Можете выбрать любые, или спросите других, какие лучше. Двери на ночь запирайте. Вы сами слышали: в школе уже две жертвы. Завтрак, обед и ужин проходит по расписанию в столовой…
— Вы так говорите, будто я уже дал согласие, — заметил Старагот.
— А ты говоришь так, будто не нужно быть глупцом, чтобы понять, что ты уже решил это сделать.
Парень насторожился.
— Маги умеют читать мысли?
— Нет, — Дардарон улыбнулся. — А внимательные люди — умеют. За время обучения ты тоже станешь внимательным. Придётся стать.
Старагот едва открыл рот, чтобы задать новый вопрос, но в этот момент раздался крик откуда-то из дальнего конца коридора. Магистр Дардарон вздрогнул, затем ускорил шаг. Парень и гэльвка последовали его примеру. Вскоре они трое приблизились к одной из немногих не заросших паутиной дверей. Вокруг уже собралось много зрителей. Дардарон протиснулся сквозь людской заслон и растворился в темноте. Старагот и Тария остались снаружи. Однако в неведении они пробыли недолго. Вышедший из толпы магистр, искоса поглядев на них, сообщил новость:
— Можешь забыть, что я говорил. Жертв не две, а три. И запертые двери спальни вряд ли могут помочь.
Свет зажжённого им факела упал на пол, прояснив силуэт лежащей в отрыве от тела окровавленной руки. Старагот услышал, как Тария заплакала.
Первый день
…Из-за бурьянного холма впереди медленно и украдкой выглянула пика, словно великан-копьеносец, чьи голова и тело всё ещё оставалась за возвышенностью, шёл навстречу с обратной стороны. Трилон не отрицал, что именно такие мысли, вполне возможно, зарождались в его воспалённой — не от недостатка сна или опьянения, а от долгой дороги — голове, если бы спутник ещё с самой границы Белого Берега не прожужжал ему все уши о том, что предстоит увидеть. Удивляло то, как точно был выбран момент их выезда из Ретанны и рассчитано время всех последующих остановок, ведь прямо сейчас солнце скрывалось за узкой вертикалью пики не просто целиком, а с идеальной точностью. «Вот увидишь, дружище, если приехать туда утром по западному тракту, то можно увидеть, как светило всходит не из-за горизонта, а из-за той башни, и весь замок в этот момент словно охвачен святым излучением. Что ещё можно считать знаком свыше, если не это?»