На том и сошлись. Матис пообещал впредь не принимать так близко к сердцу слова пациентов, особенно Хоффишера, а миссис Матис обещала больше не приходить сюда, чтобы не родить ребенка раньше положенного ему срока.
Другой санитар сказал, что привели нового пациента, но я решил, что будет лучше сначала навестить Хоффишера.
Он сидел в углу и смотрел в решетчатое окно. На его окна поставили решетки после того, как он пытался сбежать на похороны матери, которая к тому дню была мертва два года. Я склонен думать, что Хоффишер проявлял жестокость всегда. Возможно, с детства. Его отец был человеком злым. Не боюсь этого слова, жестоким. Я мало знаю о его прошлом, но ходили слухи, что отец поколачивал и мать, и его самого. А когда мистер Хоффишер был найден зарубленный топором, то ни у кого не было сомнений, что это сделал его семнадцатилетний сын. Полиция же посчитала, что удары были нанесены кем-то более крепким и взрослым, к тому же мать Хоффишера сказала, что во время смерти мужа она с сыном играла в карты наверху. Так ли это, или мать солгала ради сына, никто не знает. Но через год она привела парня к нам после того, как он метнул в нее топор. К счастью, промахнулся.
— Доброе утро, мистер Хоффишер, — сказал я и закрыл дверь, оставив щель. Я опустил руку в карман халата, сжав свисток.
— Доброе? Ну, не знаю, доктор, — он не смотрел на меня, а я заметил, что в перерывах между разговором со мной, он говорит с кем-то еще. Очень тихо. Слов не разобрать. Хотя, скорее всего их и не было. Я видел только, как он шевелит губами.
— Почему же нет?
— Эта тварь готовится, — сказал он и резко повернулся в мою сторону, я невольно сделал шаг назад.
— О, не бойтесь доктор, я не обижу вас, — Хоффишер обнял колени, — в тот раз я был так глуп, я так сожалею.
— Все нормально, мы же договорились, что я не злюсь, — я обошел кровать, чтобы было лучше его видно и сел на корточки.
— У вас свисток в кармане? — спросил он, расстроившись, — все-таки боитесь меня. Эх, доктор Филдс, а вы были мне единственным другом за всю жизнь, — сказал он и положил голову на колени.
— Я и сейчас ваш друг, — я вытащил руку из кармана, продемонстрировав пустые ладони, — что за тварь?
Хоффишер резко поднял голову и прищурил глаза. Он смотрел прямо на меня, в лицо, нет — в глаза. Так он делал редко.
— Урод.
— Кто?
— Он.
— Санитар?
— Нет.
— Давайте так, — я жестом попросил его подняться, но он не стал, — вы мне рассказываете, что случилось, а я распоряжусь, чтобы вам позволили написать письмо маме.
— Она мертва! — словно гавкнул Хоффишер. Я невольно встал, готовясь выйти из палаты в любой момент.
— Что же меня обманываете, доктор? — Хоффишер медленно поднимался, — она приходила ко мне. Сказала, что все умрут на девятый день, потому что он придет.
Я видел, как Хоффишер выпрямился. Как будто зверь, долго сидевший в клетке и получивший свободу.
— И я понесу слово его.
— Кого? — спросил я, сделав непринужденный шаг назад и незаметно опустив руку в карман со свистком.
— Боитесь? — в глазах безумного сегодня безумства стало еще больше, но было что-то еще.
Он словно чувствовал превосходство надо мной. Он всегда признавал мой авторитет, но только не сегодня. Он выпрямил спину до хруста. Мне даже показалось, что он стал выше.
— Так бойтесь не без причины, — после этих слов он зарычал и набросился на меня, как пантера на оленя.
Я успел свистнуть в свисток. Но Хоффишер повалил меня. Мне показалось, что сегодня он был сильнее, чем обычно. Но теперь он не душил меня. Он вгрызся зубами мне в шею, и я моментально почувствовал резкую боль и тепло от разливающейся крови. Санитары забежали и стали оттаскивать его, причиняя мне еще больше вреда и боли. Я кричал, не сумев более терпеть.
Санитары стали бить Хоффишера ногами, и тот отпустил меня, бросившись на одного из них. Мы с другим санитаром едва оттащили его и сумели усмирить, зафиксировав руки за спиной. Матис принес морфий, я вколол ему дозу. Сумасшедший заснул. Ему надели смирительную рубашку и привязали к кровати.
К счастью, моя рана оказалась не слишком серьезной.
— Доктор, не подходите вы к нему, — сказал Матис, когда обрабатывал мне шею, — в нем есть что-то… от Дьявола.
Я усмехнулся. Никогда не верил и верить не собираюсь ни в Дьявола, ни в Бога.
— Как удобно списывать все на Дьявола, — заметил я. Матис покачал головой.
— Погубит он вас, доктор, — сказал он и ушел.