Ze
Да! Все ее проблемы со здоровьем были результаты злой воли завистников, и Патю это ужасно раздражало. Стоило Соне появиться на пороге, все окружали ее с сочувственными возгласами: «Как ты, дорогая?» – вслед за чем немедленно выплескивались новые ужасные подробности Сониного хрупкого здоровья.
Но сказать ничего ей Патя не могла – все бы решили, что Патя от зависти глазит бедную прекрасную Соню. Это только Маржанка могла шипеть и называть кузину «недобитый лебедь», потому что Маржанка считалась красавицей, а Патя – вовсе нет!
Но в общем, несмотря на ужасные и почти смертельные болячки, Соня-Султанат родила пятерых сыновей своему доценту и не померла при этом.
А потом случились две вещи: Патя стала белизна-вумен, и Соню бросил ее муж-доцент.
Ksana
Сглазили небось… Красивых же таких не бросают! Так что не иначе – сглазили!
Ze
Ну то есть он не бросил. А выяснилось, что у него в Башкирии давно уже есть другая жена и даже дети. И все еще больше стали жалеть Соню, говорить, вот, не родись красивой! И незаметно Соня стала говорить только о двух вещах: о своих болячках и о своей красоте. Других тем она не признавала, и, о чем бы ни шла речь – разговор обязательно сворачивал на Сонины красоту и болячки.
Ksana
Последнее очень полезно для сочувствия родни, но бесперспективно в плане обольщения и поисков нового мужа!
Ze
Как мало ты знаешь лакскую душу, Светочка! Нам, лачкам, обычно одного мужа хватает за глаза, чтобы жаловаться на жизнь всю жизнь!!
Но мы отвлеклись. Итак, Соня ныла, Патя сердилась по обыкновению.
Но Патя теперь была вовсе не та Патя, которую родная мать вечно ругала в присутствии всей родни, сравнивая Патину смуглую кожу с Сониной белой, Патин нос крючком – с Сониной аккуратной пимпочкой и Патины куркиме с Сониной игрой на пианино.
Ха! Патя теперь была деловая женщина с оборотом товара в несколько тысяч долларов в год!
У Пати была своя квартира, в которой стоял золотой шкаф.
А в шкафу висел не какой-то драный кролик, а цельная норка.
Ksana
Погодь! Куркиме – кто такое??
Ze
Здрась! Куркиме – это наша лакская колбаса! Как ваша аварская сохта, только в сто раз красивее, в тыщщу раз элегантнее и в мильен раз вкуснее!
Ksana
Так… опять националистические наезды??? Разжигаем-с??? Зато наша аварская колбаса звучит как солнце! А ваша – как я не знаю что! Как курлыканье беспонтовое и куркуль!
Ze
Наша – звучит гордо и этнично! А ваша – притворяется не пойми чем!
Ksana
Ладно-ладно, я сейчас не в форме, чтобы отстаивать честь нашей аварской колбасы, я опосля! Продолжай!
Ze
В очередной раз, когда все сидели на похоронах седьмого мужа Патиной старшей сестры Шахсалан, Соня начала было предложение со слов: «Я болею!» – Патя громко сказала: «ВСЕ БОЛЕЮТ, СОНЯ!» – и все сразу как-то замолчали. Соня переменилась в лице и поджала губы. Но ненадолго. Уже через пять минут она принялась рассказывать, какая она была красивая в молодости, – она белье вешает, а мимо автобус проезжает и в столб врезается. Или – она идет по улице под руку с доцентом, а их цветочница останавливает и говорит: «Возьми цветок так, ты такая красивая!»
И тут Патя совсем не выдержала.
Махнула в сторону Сони рукой и сказала:
– ВСЕ БЫЛИ КРАСИВЫЕ, СОНЯ!
Все!
Ze
Ну че – попатим? Пока у меня тесто поднимается?
Ksana
Тесто у нее… постыдилась бы!!
Ze
Ага. На пиццу!
Ksana
Ты мыслящая женщина или кухонный тростник, прости господи??
Ze
Я – мыслящая! Но – с тестом!
Ksana
Богомерзкая пицца, ненавижу! Думаю, Патя ее тоже не любила – как происки капиталистских мафиози!
Ze
Не знаю про пиццу. Лучше расскажу тебе про Патю и подменную невесту. Одеяло где?
Ksana (бурчит)
Тут-тут, на мне! Я сама себе сплошное одеяло!
Ze
Ну так вот. Для чего нужны родственники, раздраженно вопрошал какой-то литературный герой? У меня есть версия, которая часто находит свое подтверждение: родственники даются в наказание! Вот Патя с этим почти никогда не соглашалась – к своей родне она относилась трепетно, хотя даже самые близкие считали ее дурочкой и недотепой.