Судья, похоже, тоже изнывал от жары. Его мантия висела в офисе на вешалке, но напялить ее в такую жару было невозможно, поэтому он просто оторвал жабо и прицепил его на желлябу. Гламурно так получилось.
Зарывшись носом в досье, судья сразу обнаружил криминал – в свидетельстве о разводе Мариам не было написано, что развод окончательный и обжалованию не подлежит. Самир побежал искать факс, чтобы связаться с адвокатом в Амстердаме, вдруг тот сможет прислать судье какое-нибудь письмо. Адвокат откликнулся мейлом, что может запросить подобную бумагу в суде, поэтому придется подождать пару недель. Азиз нервно курил в углу, полковник, позабыв о приличиях, ловил мух.
Судья решил развлечь себя светской беседой с Мариам.
– Мадам, вот тут у вас в досье написано, что вы из религиозной еврейской семьи. (Ну спасибо, полицейский, удружил!) Как же вы пришли к исламу?
– Как же вы могли, вы, представитель шариата в этой дыре посреди пустыни Сахара, то есть я хочу сказать, в этом прекрасном городе, можно сказать, ум, честь и совесть без страха и упрека, задать мне такой вопрос! Вам ли не знать, что если есть воля Аллаха направить человека на путь истинный, то Он направляет!
«Чай принесите!» – велел судья. Секретарь немедленно побежал за чаем.
– Ну все-таки, это же долгий процесс, расскажите, что именно вас в иудаизме не устраивало?
– Ваша честь (судье явно нравилось, когда Мариам обращалась к нему «ваша честь», каждый раз он все больше задирал нос и расправлял жабо), ну это же совсем просто! В иудаизме существует идея избранного народа. Вам представляется логичным, что у одного народа есть какая-то особая роль по праву рождения? Люди же все одинаковые, важны только их деяния, ведь так?
Тут Мариам понесло, как Остапа. Она все говорила и говорила, и, чем дальше она разглагольствовала, тем больше становились глаза судьи. Она даже не подозревала, что у нее в памяти умещаются такие куски текста. Если бы впоследствии кто-то попросил ее повторить свою речь, она бы не вспомнила и десятой доли того, что тогда наговорила. Прямо как студентка, которая немедленно забывает все подчистую после заветной подписи в зачетке.
– Мадам, я под очень-очень-очень большим впечатлением, я бы с радостью вам помог, но вы понимаете, порядок есть порядок, мне нужно документальное подтверждение, что у вас тройной окончательный развод.
– Ваша честь, да, если на то пошло, гранд-имам из Аль-Азхара сам дал мне фатву, что мой предыдущий брак недействителен.
– Как это? Что же послужило причиной?
– Я не могу вам сказать, поскольку не хочу злословить.
– Для выяснения истины я должен знать причину, поэтому это не будет злословием, говорите.
– Мне очень неудобно об этом говорить, но мой бывший супруг заявил, что он состоял в интимных отношениях с матерью пророка, его женами и самим пророком, мир ему, посредством, извините, анальной пенетрации. Однако он выразился не так, а гораздо грубее, вы понимаете?
– ЧТОООООООО??!!!!
Судья вскочил, опрокинув чай на свидетельство о разводе. Несколько секунд он смотрел на испорченный документ, а потом королевским жестом сбросил его в урну.
– Значит, так! Я вам пишу, что вы девственница, ибо ваш бывший муж – не мужчина, а, извините мой испанский, настоящий maricèn[8]. Сиди Самир, вам очень-очень-очень повезло, мусульманин в любом случае должен хорошо обращаться с женой, но вас я считаю себя обязанным предупредить об этом отдельно.
На этом месте Мариам разобрал истерический смех. Oнa уже открыла рот, чтобы предложить судье, если что, скооперироваться с доктором, чтобы бить Самиру морду вместе, но Самир вовремя вытолкал ее в сад. За две минуты до закрытия мэрии судья подписал свидетельство о браке. Так Мариам окончательно породнилась с полковником Заффати.
Дома их ждала Аиша за накрытым столом, точнее, за двумя столами. В доме Заффати было два стола, большой и поменьше. Когда полковник отсутствовал, все сидели за большим столом, а когда он был дома, то за большой стол садился он сам и те, кто занят делом, т. е. работает или учится. А за маленьким обедали все остальные. Потому что полковник тунеядцев хоть и кормит, но за одним столом с ними не сидит.
– Теперь твоя очередь, – сказал Самир младшей сестре Салиме.
– Заткнись! – обиделась Салима.
Самир давно уже положил глаз на костюм Hugo Boss, а повода его надеть, кроме как на свадьбу Салимы, у него нет.
Каждый год Салима опять собирается замуж. Не в смысле опять замуж, а опять собирается. В отличие от старшей сестры Амиры и их матери Аиши, в свое время последующих правилу «молчание девственницы – знак согласия», Салима не молчит. Она разговаривает, причем громко.