Книга пятая
ГОНКОНГСКАЯ ЖЕНЩИНА
23–30 июня 1997 года
Глава 32
Ночь длинных ножей, которую Чип и его сослуживцы по Королевскому гонконгскому полицейскому тактическому подразделению, первой коулунской роте окрестили мгновенно и не сговариваясь «факсовыми бунтами», разразилась одновременно на всех концах порта Виктория. Время для мошеннической «утечки информации» было выбрано изощренно верно — когда банки уже закрыты, и это обещало всем, кто боялся за свои сбережения, ночь, полную растерянности, паники и черных мыслей. Погромщики и мародеры атаковали торговую зону «Голден майл» на Натан-роуд, напичканную разными магазинами, тогда как разъяренные банды на стороне острова Гонконг маршировали к Дому правительства, где Аллен Уэй устраивал роскошный коктейль для трех дюжин местных глав крупных корпораций и их жен.
Выкрики и скандирования гулким эхом отдавались среди старых зданий, церквей и садов, когда почти обезумевшие от бешенства служащие офисов, рабочие, продавщицы магазинов и помощники поваров карабкались по крутым и узким дорогам Центрального района, требуя, чтобы губернатор заставил банки открыться и они смогли бы обналичить золотые сертификаты и опустошить сейфы.
Так как последствия краха, связанного с Китайской башней, все еще не изгладились, охрана возле Дома правительства была усиленной, включая забаррикадированные ворота и вызывающее трепет зрелище британских войск-гуркхов, расположившихся лагерем на лужайках специально в поле зрения, и тщательно замаскированные вертолеты на случай экстренной эвакуации губернатора, его помощников и их защитников. Видавший виды Королевский морской авианосец благоразумно маячил на горизонте в Южно-Китайском море, со спасательной командой, вертолетом и свежими гуркхами на борту. Но бегство не входило в планы импульсивного и энергично-взрывного Аллена Уэя.
Губернатор неожиданно замолчал на середине своей неофициальной речи, сутью которой было напоминание его гостям-бизнесменам, что Гонконгская международная экспозиция, которая должна открыться первого июля на Кай Тэ под девизом «Гонконгу есть что показать миру», нуждается в кое-каких дополнительных вкладах наличности. Выкрики и скандирования становились все громче, и вскоре стало ясно, что несколько тысяч людей собрались на улице.
— Прошу прощения. Одну минутку.
Уэй энергично растолкал своих телохранителей и пробежал по траве к железной ограде, оказавшись лицом к лицу с толпой. Выхватив портативный мегафон у встревоженного английского офицера, бросившегося ему наперерез, он обрушился на нее на крепком кантонском.
— Этот слух — дерьмо собачье. Факс — это липа. Англичанам не нужно ваше паршивое золото, а если бы и было нужно, я не дал бы им заграбастать его. Ваше золото и мое золото — здесь, в Гонконге, в целости и сохранности, как императорская б…
Полная банка соды пролетела сквозь ограду. Она попала ему прямо в лицо, и он тяжело рухнул, ударившись виском о приклад винтовки гуркха. На какую-то секунду все застыли, глядя неотрывно на тело, распростершееся на траве, — пиджак расстегнулся, и красный галстук алел на рубашке, как рана.
Дебби, его ассистент, бросилась к нему и нагнулась над Уэем. Что-то в трагическом оцепенении ее плеч неверно сказало толпе, что он мертв. А когда она поцеловала его в губы от радости, что он только ушибся, находившимся в отдалении показалось, что это было попыткой сделать ему искусственное дыхание.
В шоке люди разбрелись кто куда, сползая с холма и оставив онемевшего нападавшего в одиночестве. Полиция арестовала его, а Аллена Уэя погрузили в машину «скорой помощи», несмотря на его протесты и выкрики, что у него просто болит голова.
Гораздо хуже обстояли дела на Натан-роуд.
Когда он только увидел первую копию факса, Чип правильно предсказал, что основная заварушка будет на «Голден майл» из-за большого количества ювелирных магазинов и лавочек, торговавших золотом. Там всегда ошивалось много сомнительных типов, которые могли в такой момент подсуетиться под предлогом того, что раз кто-то крадет их золото, то они лучше украдут еще чье-нибудь золото, чем останутся с носом. Эта мысль была особенно по душе тем, у кого не было золота вообще, но кто был всегда готов смести в карман неожиданно свалившиеся золотые горы.
Три бугая захватили автобус и протаранили им закрытые ставнями окна самого дорогого магазина. Честные и незлобивые прохожие спешили укрыться в безопасных местах. Мародеры ворвались в незащищенный магазин, сражаясь с клерками и охраной, — со всеми, кто подвернется под руку, — за цепочки, кольца, браслеты, кулоны, колье, броши. В считаные секунды погромщиков стали уже сотни, тысячи, и все новые высыпали на улицу из прилегавших переулков, круша витрины и жадно хватая сокровища, сверкавшие в них. Поезда метро подвозили все новые тысячи из отдаленных районов. Лавина молодых и бедных извергалась со станций Цзин Ша Цзуй и Джордан — слух разнесся далеко и быстро.