— И куда это тебя заведет? — спросила Викки со слабой надеждой спасти хоть что-то для матери. — Что ты думаешь делать?
— Она жуткая женщина.
— И поэтому ты взял ее к себе в штат?
Он усмехнулся:
— Она получала стипендию.
Макинтош-Фаркар учредил стипендии для нуждающихся учеников-китайцев. Отличившихся в учебе посылали в университеты в Англию, а по возвращении предлагали присоединиться к хонгу.
— И как давно это у вас?
— Не лови меня на слове. Она сделала много для компании, прежде чем все зашло так далеко. У неё степень бакалавра с отличием первого класса из Кембриджа.
— Как мило, — сказала Викки. — Я тоже хотела учиться в Кембридже.
Она почувствовала, что больше не может говорить, и ей мучительно-остро захотелось, чтобы она по-прежнему ничего не знала о его тайне. Почему все так случилось? Может быть, он сломался под тяжестью надвигающегося переворота — зрелый мужчина снова захотел стать мальчишкой, когда испугался? Она была почти уверена, что он сделал это под действием страха. Или мужчина просто взял то, что ему хотелось? Этот мужчина. Может, Вивиан Ло была всего лишь последним звеном в цепочке его приобретений: судоходная линия Фаркар, Салли, универмаги, авиалинии, а теперь вот стильная любовница-китаянка.
Как это по-гонконгски, думала она с горечью. Как чертовски по-гонконгски! Отправить жену, с которой прожил столько лет, назад в Англию и начать все заново. Викки взглянула на свою мать на корме — словно пытаясь забыться, та смотрела на паруса — и подумала о себе. Когда ей будет под шестьдесят… И неожиданно двадцать восемь лет показались ей совсем не долгими. Разница может быть лишь в том, что когда ей будет шестьдесят, она, возможно, усыновит хорошенького китайского малыша, если будет чувствовать то же самое. Особенно если они по-прежнему будут жить в Гонконге.
— Ты улыбаешься, — сказал отец. — Означает ли это, что я могу вернуться к проклятому кливеру?
— Кто этот тип с бородой?
— Американец.
— Я и сама это вижу.
— Уолли Херст. Внештатный китайский компрадор. Он закинул кое-какие удочки в Пекине.
— А я думала, что у тебя уже есть китайский компрадор, — язвительно заметила Викки.
— У Вивиан более тесные связи с Шанхаем.
— Но ведь в Пекине заказывают музыку для Гонконга. Что ты делаешь в Шанхае?
— Знакомлюсь с нужными людьми, — ответил он загадочно, не упомянув авиалинию для «Золотого дракона», и Викки опять подумала: что у него на уме?
— Смотри! — закричала Салли. — Дункан! Дорогой! Смотри! — Она отшвырнула пустую банку из-под пива и вскочила, схватив бинокль. — Смотри! Вон там! Тыщу лет не видела.
Все повернулись на восток, где огромная красная джонка появилась на горизонте на всех парусах.
Глава 5
Паруса полыхали алым в лучах солнца и трепетали, как крылья бабочки. Поставленные под случайными углами, они впечатывали в море и небо довольно сумбурный силуэт. Огромный грот колыхался позади фока и почти закрывал крохотную бизань. [21]
— Она поворачивает к нам.
Викки почувствовала дрожь. Старинный корабль был красивым, но, материализовавшись из ниоткуда, казался потусторонним и одиноким. Ей стало жутко. Она вглядывалась в горизонт: пусто, даже нет ни единого дымка из трубы грузового парохода. Мать, Хьюго и Питер стояли как зачарованные, восхищенно следя в бинокли за движением судна. Викки посмотрела на отца. Он распрямился и, решительно вскинув голову, смотрел, как приближается джонка. Вивиан Ло придвинулась ближе, и Викки могла почти чувствовать ее стремление прикоснуться к нему.
Подгоняемая свежим восточным ветром, усиливавшим волнение на море, большая джонка плыла быстро. Добрых десять узлов, угадала Викки. Корабль стремительно сокращал расстояние, становясь все больше и больше и четче вырисовываясь на фоне неба.
— Пираты? — спросил Чипа Уолли Херст с жидким смешком. — Я прихватил автомат, мы ведь плывем в Манилу… Он в моем багаже. Может, я должен…