Еще раз украдкой глянув на приставучего типа, я убедилась, что он продолжает пялиться на меня. А вот и моя станция! Уже выходя из вагона, я оглянулась, но странного дядьки, как не бывало. Да что же это такое?! Может я просто перечитала детективов, и у меня развивается мания преследования?! Мерещится всякое! Это, наверное, от недосыпа. Ладно бы одна сверхурочная работа измотала меня, но ведь каждую ночь я вижу эти жуткие сны!
Хватит, на выходные уеду в Подмосковье, проверю, как там мой дом, не снесли ли. Заодно и отдохну от суеты и шума большого города, в котором я живу уже два с половиной месяца, а все никак не привыкну. Перед моим уходом из скромной провинциальной газетенки Мария Ивановна, наша редактор, уговаривала меня остаться, предупреждая, что в столице работают настоящие акулы пера, и они сожрут меня без соли и перца. Но я должна была вырваться из сонного царства, в котором мне было невыносимо.
Офисный гул собирающихся на летучку сотрудников я услышала еще на лестнице, где курили четверо корреспондентов, обсуждая будущие задания. Вся редакция кипела перед предстоящим отчетом начальству. Я пробралась к своему столу и, распечатав статью, решила поразнюхать обстановку. В открытой приемной еще никто из коллег не появлялся. Только секретарша нашего шефа что-то быстро строчила, цокая по клавиатуре маникюром.
— Привет, Марина, как дела? — сунула я голову в дверной проем.
— Доброе утро, Ларочка! — улыбнулась она, но тут же скисла, — ты чего такая замученная? Опять всю ночь писала? Что, решила потягаться с Прохоровым и Гориным?
Я даже прыснула от смеха.
— Скажешь тоже! Я же здесь без году неделя!
— А я слышала, поговаривают, что шеф тебя уже давно взял и даже повышение обещал!
Удивлению моему не было предела: наш коллектив мог занять первое место по сплетням!
— Мне об этом ничего не известно.
Но в словах Маринки было что-то, что меня зацепило. Неужели это правда, и меня зачислили в штат?! «Нет, пока рано радоваться!» — очнулась я, насторожившись. Почему это шеф не вызвал меня к себе, и сам не сообщил мне об этом? Все это было очень подозрительно.
Меж тем в приемной начал собираться народ, разбившись на отдельные кучки и вполголоса жужжа на разные темы.
— Смотри, Ларочка, если перейдешь дорогу Маффину, он тебя в порошок сотрет, — шепотом предупредила Маринка, косясь в сторону высокого стройного блондина, что-то рассказывающего заместителю редактора, Петру Семенычу.
Опасность заиметь врага в лице Никиты Горина — спецкора газеты «Новости Москвы», мне не грозила. За его плечами уже накопился солидный опыт журналистской работы, и у него был несомненный писательский талант! При этом Никита отличался завидной целеустремленностью и пробивным характером. То есть все черты успешного журналиста имелись у него в избытке. Все ответственные интервью начальство всегда поручало ему, поэтому его статьи всегда печатались на первых страницах. А я только поступила на работу и делала робкие шаги новостника. Так что не могла составить ему конкуренцию. Напрасно Маринка стращала меня. Я не помеха Горину, да и не стремилась ею стать. Вообще, профессию журналиста я выбрала только потому что, имея на руках диплом филфака, не знала, куда податься. Писать очерки и рецензии у меня получалось довольно легко, но это было, скорее, зарабатывание денег, а не призвание. Сказать, что я себя еще не нашла, ничего не сказать. Мне все время казалось, что я занимаюсь не своим делом. Моя лучшая и единственная подруга Вика, в шутку сравнивая меня с героями Пушкина и Лермонтова, говорила, что я — лишний персонаж в романе под названием жизнь.
Я бросила взгляд на белобрысого парня, а тот, словно только этого и ждал: обернулся, будто между делом на нас с Мариной и, заигрывая, подмигнул мне. Возведя глаза к небу, я отвернулась, по ходу заметив, как он, смакуя собственную неотразимость, самодовольно улыбнулся белозубой покоряющей женские сердца улыбкой.
Успев покрутить романы почти со всеми представительницами прекрасного пола нашего коллектива, и разбив кучу сердец, Никита оставался любимчиком наших дам. Они, наверное, в отместку за свои несбывшиеся мечты, прилепили ему сладко-приторную кличку «Маффин».
Маринка сразу сфотографировала, как местный ловелас строит мне глазки, и тихонько зашептала мне через стол:
— Он, по-моему, наметил тебя в свои «жертвы», как только ты к нам пришла. Смотри, будь с ним поосторожней, он известный сердцеед, — грустно вздохнув, констатировала она, возможно, уже испытав на себе вероломство неотразимого блондина.
— Ой, да мне не до него, — отмахнулась я, так же тихо. И это действительно была правда. «Чары» Горина на меня не действовали, может, поэтому я легко общалась со всеми сотрудницами нашей редакции. Они не воспринимали меня, как конкурентку. — И он не в моем вкусе.