— То есть вы — напарники, — поняла я.
— По доверию и равноправному участию в расследованиях — да, но фактически визуары подчиняются дознавателям.
Я уже собиралась узнать про отношения Бэрса и Фэи, но тут в картотеку вошел Марун. Вид у него был взлохмаченный и запыхавшийся. Рис тихо зашептал мне на ухо:
— Похоже Бэрс на своей шкуре только что испытал, что нельзя на долго оставлять девушку, тем более, такую страстную творческую натуру, как Фэя.
Я не стала это комментировать. Бэрс сразу принялся проверять работу Гэриса. Делая вид, что все еще читаю дело о пожаре в Вероми, из-под ресниц я наблюдала за детективом. Щеки у него пылали, как два костра, а глаза, словно магические кристаллы, сверкали завораживающим зеленым блеском. Я поймала себя на мысли, что просто не могу отвести от него глаз и, уже не скрываясь, разглядывала Маруна. Он был очень сосредоточен, просматривая список, составленный коллегой.
— Очень хорошо, Рис, теперь у нас куча работы. Надо проверить всех, кто был сменщиком убитого.
Визуар кивнул, принимая список из рук дознавателя. Меня расспрашивать Бэрс, почему-то, не стал. Просто помог сдать в архив документы по моей деревне.
На улице было уже темно, когда мы вышли из здания-ракушки. Зажглись фонари, то есть в огромных шарах, свисающих со столбов на цепях, замерцали маг-огоньки в виде маленьких язычков пламени. Они, словно светлячки, набившиеся в банку, кружили туда-сюда, стукаясь о стенки стеклянных сфер.
— Спокойной ночи, Солари, — Рис добродушно улыбнулся, от этого ямочки на его щеках стали еще глубже.
Мы стояли на стоянке припаркованных примверов. Марун уже сидел в салоне и оттуда помахал другу рукой.
— Пока, — улыбнулась я ему в ответ, очарованная его позитивной энергетикой, усаживаясь в примвер Бэрса.
Мы взлетели над ночным городом, который светился тысячами магических огней. Я отвернулась от детектива и всю дорогу не проронила не слова, а смотрела вниз, не различая домов и улиц. Вскоре Бэрс посадил примвер и, открыв передо мной дверцу, протянул руку чтобы помочь выйти. Но я быстро выскочила наружу, проигнорировав его. Оглядевшись, я поняла, что это не мой квартал. Возле маленьких белых одноэтажных домиков росли кустики, обсыпанные красными ягодами. Детектив направился к одному из одинаковых строений.
— Где мы? — не выдержала я, чувствуя усталость и раздражение от того, что детектив меня не предупредил, что мы заедем еще куда-то.
На этот раз Марун воспользовался ключами, чтобы войти во внутрь. Я еще топталась на пороге, ожидая ответа.
— Это мой дом, проходи, пожалуйста, — через плечо бросил он мне и, произнеся «люменум», зажег люстру, в которой живо заплясали зачарованные язычки пламени.
Детектив опустил на маленькую лавочку, стоявшую возле двери, свой рюкзак и прошел в гостиную, таким же образом зажигая по ходу разные лампы и светильники.
Войдя в крохотный с виду домик Бэрса, я ожидала, что и внутри будет тесновато, но словно оказалась на морском побережье. Ощущение было такое, будто стены гостиной отсутствовали вовсе, а взор уносился в синюю даль. Волны захлестывали, кипя белой пеной. Казалось, что и на полу должна быть вода, так реалистично выглядел прибой, изображенный на стенах. А границы потолка стирались, открывая надо мной купол неба, по которому плыли кучевые облака. Если бы я не знала, что на улице почти ночь, то решила бы, что крыша у дома отсутствует. Я оглядывалась вокруг себя и даже ахнула, заметив, что на стене, где была дверь в соседнюю комнату море оказалось недорисованное. Именно так, а ведь я в начале решила, что это такая магия, настолько потрясающе выглядела эта 3d картина. Я даже забыла о том, что злюсь на Бэрса, такое сильное впечатление произвела на меня атмосфера, созданная этим необыкновенным пейзажем. Даже меблировка комнаты вся была пропитана морской тематикой. В углу стоял серый кожаный диван, словно огромный валун на берегу. На его спинке лежал клетчатый плед в песочных тонах и пара круглых подушечек, имитирующих большие ракушки. Напротив дивана был большой до потолка шкаф, битком набитый книгами, а на полках были расставлены настоящие морские раковины всех форм и размеров. Около него располагался старинный столик с четырьмя стульями по его сторонам и красивый резной комод. В центре стола сияла лампа из голубого стекла, разрисованного пестрыми рыбками.