Мой мозг готов был взорваться от такого заявления.
— Как это, за мной?! А я им зачем? — недоумевая лепетала я, на ходу спотыкаясь о валявшиеся на полу вещи.
— Может я и ошибаюсь, что вряд ли, они хотели вас ликвидировать, — ответил Бэрс таким тоном, что невозможно было не поверить в это. И моя челюсть упала мне на грудь.
Меня? За что? Что я сделала-то?! Пока я гадала, было ли это вторжение в мою квартиру как-то связано с порученным мне интервью и тем, что на нём произошло, мы спустились на первый этаж. Но бежать по улице со скованными руками я бы не смогла. И следователь, получив с меня обещание не выкидывать никаких фокусов, снял наручники. Теперь мы быстро и молча шли по темным улицам. Я украдкой поглядывала на него, но прошагав несколько кварталов, не выдержала и спросила:
— Куда мы идем?
После целого дня ходьбы на каблуках бежать за стремительно идущим детективом через весь город мои ноги отказывались.
— Если честно, даже не представляю, — неожиданно сознался дознаватель.
Я резко остановилась, удивленно уставившись на него.
— Как это, не знаете?! — и тут усталость и весь накопленный за вечер стресс выплеснулись разом, — Вы, весь из себя крутой, хватаете совершенно безобидного человека, предъявляете ему, то есть ей, всякие нелепые обвинения, а потом говорите, что не знаете куда идти?!
Словно застывшее изваяние, со скрещенными на груди руками парень спокойно слушал мою гневную отповедь.
— Может у вас есть идея, где бы мы могли в безопасности поговорить? — по его интонации было не понятно всерьез он это говорит или издевается. И я после сегодняшних событий, нерасположенная верить кому бы то ни было на слово, даже очень симпатичным парням, со злостью выпалила:
— А почему вы доверяете мне выбор такого места? Ведь, по вашим словам, я — убийца! Не боитесь, что я заведу вас на какой-нибудь пустырь и там грохну?! — пропитала я свою речь едким сарказмом.
Но дознаватель даже бровью не повел.
— Хотите меня «грохнуть»? Зачем же тогда куда-то идти? Рискните прямо здесь и сейчас! — широко раскинул он руки, с усмешкой принимая мой вызов.
И я, растерявшись, не знала, что мне предпринять. Ну, не нападать же на него, честное слово! Да и судя по его мощной хватке, с которой он скрутил меня полчаса назад, я — ему не соперница в кулачном бою. Но чтобы не ударить в грязь лицом, я толкнула его в грудь и хотела выкрутить руку, но он ловко перехватил мои, заведя их за спину.
— Это все?! — с нескрываемым удовольствием спросил Бэрс, посмеиваясь надо мной. Он крепко сжимал запястья, а мои попытки вырваться, только ещё больше развеселили его. Беззастенчиво скользя взглядом по моему лицу, дознаватель задержался на губах и машинально облизнулся, дохнув на меня апельсином. Мое сердце стучало, как у воробья. От смущения я отвела взгляд, мысленно ища спасение из этой ситуации.
— Идея! У меня есть одна! Куда бы мы могли пойти. Там безопасно. — Пролепетала я.
Получив свободу движений, я живо отодвинулась и всю дорогу старалась сохранять между нами дистанцию. Только один человек на свете сейчас согласился бы приютить меня, влипшую в историю.
Спустя часа полтора мы сидели у Вики на кухне и пили горячий чай. Подруга была несколько удивлена моему позднему визиту, да еще с «бойфрендом» за компанию (ее слова), но задавать вопросы не стала. Мы долго сидели тихо. Мои утомленные нижние конечности наконец дорвались до пушистых тапочек подруги, а я старалась найти точки соприкосновения всего подозрительного, что произошло со мной. Вика рассматривала Бэрса с любопытством, то и дело подмигивая мне и украдкой поднимая большой палец вверх. Детектив задумчиво следил за чаинками, вертящимися в воронке и играющими с ложечкой в догонялки. Первой молчание нарушила я:
— Вы сказали, что я кого-то убила. Кого и когда? — выдвинутое против меня абсурдное обвинение не давало мне покоя. Если даже предположить, что у меня раздвоение личности, или что я хожу и убиваю людей налево и направо во снах, то я бы хотела знать наверняка все обстоятельства этого преступления.
Дознаватель хмыкнул и с недоверием посмотрел на меня. Похоже, мое, как ему казалось наигранное, неведение лишь подтверждало мою вину. А Вика, услышав мой вопрос, поперхнулась чаем и закашлялась. Наверное, в этот момент ее розово-романтические фантазии по поводу меня и моего спутника лопнули, как мыльный пузырь.