В последних словах Хорька прозвучало явное осуждение. И его можно понять — бармену основной навар идет как раз от пьянчуг.
— Короче, Механик тот еще хмырь, себе на уме, — продолжал Сеня. — Никогда мне чаевых не дает, забирает всю сдачу до последнего грошика, жадюга. Хотя девки, — Хорек кивнул на шлюх, — в нем души не чают. Говорят, что ласковый да щедрый.
— Значит, девок любит…
— Себя он любит, — проницательно заметил бармен. — А девок трахает.
Что ж, конкурент мне достался непростой. Но от этого борьба становится интересней. Мы еще поглядим, кто сегодня с Гаечкой наверх пойдет…
Я пробежался взглядом по залу, взял стакан с коньяком и направился к знакомой компании из трех бродяг. Посидел с ними недолго, поставил им пузырь и не торопясь двинулся обратно к стойке. Когда я проходил мимо Гаечки, по странному совпадению раздался пронзительный свист, от которого заложило уши. Свистел один из покинутой мной троицы. Это произошло настолько неожиданно, что все присутствующие вздрогнули и повернулись к источнику шума.
Гаечка исключением не стала. Она резко крутанулась на вращающемся табурете, ее нога случайно ударила меня по колену. Я дернулся, коньяк из стакана щедро плеснул мне в лицо.
— Ёпт! — только и успел сказать я. — Это называется, ничего не сделал, просто мимо прошел.
— Извини, я не хотела. Случайно получилось. — Гаечка хихикнула и добавила: — Ну и рожа у тебя.
— И какая же? — мрачно уточнил я.
— Мокрая, — ехидно пояснила она.
— Ну, спасибо. — Я попытался отойти в сторонку. — Мало того, что выпивки меня лишила, так еще и приложила по полной.
— Это не я, это коньяк твой тебя приложил, — вновь хихикнула Гаечка. — Ладно, не куксись. Куплю я тебе выпивку, так и быть.
— Только с одним условием: пить ее будем вместе.
Девушка смерила меня долгим взглядом:
— Ну, ты и ловкач. Ведь это ты все подстроил, да? И свист, и коньяк в рожу.
— А если и так? — Я в упор посмотрел на красотку. — Откажешься пить со мной?
— Я подумаю, — с дразнящей усмешкой отозвалась она. — Тебя как зовут?
— Бедуин.
— Знакомое имя! — Теперь во взгляде Гаечки появились изумление и любопытство. — Я слышала о тебе.
Ничего удивительного. Только не стоит у нее уточнять, что именно она слышала — плохое или хорошее. Уверен, хватает и того и другого.
— А правда, что ты… — Девушка осеклась, не договорив.
— Что?
— Да так, ерунда… — Гаечка повернулась к «лосям» в углу: — Эй, парни, заканчивайте забаву. Сегодня у нас уже есть победитель. — Она указала на меня.
— Это нечестно! — завопил кто-то из команды армрестлеров. — Победитель я!
Из толпы выбрался сухощавый черноволосый мужчина лет тридцати. Как я понял, это и был Механик. Скорее жилистый, чем мускулистый, он даже близко не тянул на крутого руколомателя. С трудом верится, что он уложил на стол столько накачанных, крепких рук, и в их числе граблю Тарана, похожую на бетонную сваю!
— Победитель я. — Механик для убедительности постучал себя кулаком по груди. — Это все подтвердят. Ты должна пойти со мной! Таковы правила. Ты же сама установила их!
— Да, таковы правила, — подтвердила Гаечка. — Бедуин, а ты не хочешь оспорить у Механика его права?
— Пусть попытается. — Наемник с готовностью уселся за стол и поставил согнутую в локте руку на столешницу. — Давай, попробуй уложить меня.
Парень ничуть не сомневался в собственной победе. Ох, что-то здесь не так. Похоже, этот самый Механик играет крапленой колодой…
Попробуем чуть-чуть изменить правила игры. Переведем поединок на свое поле…
Я скорчил презрительную гримасу:
— Ломание рук — это детские забавы. Нет, за такую женщину надо сражаться по-взрослому.
— И что ты предлагаешь, Бедуин? — спросили сразу несколько голосов.
— Арена, — коротко ответил я.