Девушка, кажется, угадала, о чем он думает. Она улыбнулась и расправила плечи так, чтобы грудь казалась выпуклой. На смуглых бедрах заиграли тени.
– А ты забавный, малыш… Или уже не малыш?…
Она с первого выстрела выбила десятку, попала в яблочко. Взрослым, именно взрослым почувствовал себя Арслан после встречи с ней. Он, с малолетства считавший себя мужчиной, сознавал, что мужчиной на все сто не был. Видно, о чем-то не рассказывал дед, о чем-то умалчивал отец и не хватало чего-то в рассказах матери.
Арслан не стал отвечать. Но Рита не успокаивалась:
– Скучаешь здесь?
На этот вопрос он ответил:
– Не то чтобы очень. Но дел мало…
– Слушай, помоги мне в одном деле! – Рита моментально оживилась. – Тут надо взорвать кое-кого!
– Я? С какой стати?
Неуловимый поворот головы, длинные черные волосы упали на грудь Арслана.
– Не знаю… Просто так. Я и сама могу, но у тебя получится лучше.
Правдивость ее слов не вызывала сомнений. Арслан знал, что такая женщина сама может все. Еще он был уверен, хотел быть уверенным в том, что у него, у мужчины, получится лучше. И легкомысленный оборот «просто так» тоже сработал.
– Я не могу отсюда выйти.
– Ерунда, у меня здесь машина, а дом, который надо рвануть, в пятнадцати минутах езды. Никто не заметит. Леча уехал минимум на два часа. Успеем и уехать, и вернуться. – Рита по-кошачьи, лениво и соблазнительно облизнулась.
Арслан уже знал, что согласится, но все же решил уточнить:
– А зачем тебе это надо?
Глаза Риты заволокло пеленой злобы, такие глаза бывают у кровников. Впрочем, через секунду она опять стала ленивой, медлительной соблазнительницей, так что ответ прозвучал странно:
– Я их ненавижу!
Длинные руки обвили Арслана, пальцы впились в плечи, животом он почувствовал тяжесть ее бедер.
Время опять остановилось. А потом… потом он послушно встал, оделся, спросил, что, собственно, она хочет взорвать, и, покопавшись на кухонных полках, нашел все необходимое. Он подчинялся, не спрашивая, кого и почему Рита так ненавидит, даже не стал уточнять, какой национальности эти люди.
В конце концов, не все ли равно, раз они отсиживались здесь, пока он был там? Раз они могли гладить эту нежную кожу, целовать мягкие губы, сжимать твердые соски, в то время, когда он… Арслан, не склонный к самокопанию, не стал додумывать, чем он в то время был обделен. По большому счету он всегда ощущал полноту жизни и ценил это ощущение, но тут вдруг решил, что его обокрали, а потому надо сделать то, о чем просит эта распутная девица. Гордый Арслан сделался послушным и гордился этим!
В чем причина – в долгом воздержании или в злости, накопившейся за недели унылого безделья? Или Рита же сумела отыскать кнопочку, скрытую в сердце каждого, кто умеет и привык убивать, – нажмешь ее, и закрутились колесики? Бог весть!
Пока они ехали к Ритиным врагам, Арслан расспрашивал ее о технических подробностях грядущей акции. Заказчица отвечала толково. Она действительно все прекрасно придумала.
Рита отвечала на вопросы с удовольствием, а попутно с не меньшим удовольствием размышляла о влиянии тестостерона на мозговую деятельность. Нет ничего проще, чем обвести вокруг пальца мужчину, слишком сконцентрированного на собственной «мужчинности». Она не раз имела возможность в этом убедиться.
ОПЯТЬ ПЛАСТИТ
Проспать сутки не получилось. Как и следовало ожидать, их разбудил телефонный звонок. Наглый и пронзительный. Лизавета проснулась не сразу, какое-то время она надеялась, что трезвон, так здорово вписавшийся в ее сон, прекратится сам по себе. Снился ей почему-то банк, где она работает клерком и где у нее бурлит роман с начальником отдела, роман, наполненный нежностью и поцелуями, которым мешают нудные клиенты, постоянно хватающиеся за телефон, чтобы справиться о состоянии своих счетов. Трезвон не прекратился. Лизавета заворочалась, натягивая одеяло на плечи, а потом все же решилась дотянуться до телефона.
– Алло…
Вместо ответа шумное дыхание, потом скрежет и странная фраза:
– Ты еще спишь, а время идет. Советую в час быть на работе…
Лизавета автоматически глянула на стоявший рядом будильник: ровно полдень. Значит, она спала не больше четырех с половиной часов. Говорила женщина, и голос показался Лизавете знакомым. Не слишком, а чуть-чуть. Она уже слышала этот голос. Память на голоса у нее была превосходной. Но это память специфическая, а вот с памятью вообще у нее что-то случилось – Лизавета никак не могла вспомнить, помирились они вчера с Сергеем или нет. Его длинный рассказ о приключениях хакера в банковских сетях она не забыла, а что было дальше? Картинка с пламенными поцелуями всплыла в памяти не сразу. Лизавета посмотрела на правую руку, ту, в которой держала телефонную трубку. На безымянном пальце – кольцо. Уж его-то она точно не надевала в здравом уме и твердой памяти.
Давыдов проснулся раньше нее, но заговорил, только когда Лизавета положила трубку.
– Кто это?
Лизавета посмотрела на вытянувшегося рядом Сергея:
– Ты, оказывается, спал, а обещал исключительно баюкать и помогать в трудную минуту. Это что за самодеятельность? – Она коснулась кольца.
– Все мы лгуны, хвастунишки и нахалы, ты разве не знала? – хихикнул Сергей и моментально посерьезнел. Мгновенные перепады настроения были неотъемлемой частью его обаяния. – Так кто это звонил?
– Некий доброхот. Вернее, доброхотка. Посоветовала сходить на работу.
– Тогда я пошел варить кофе…
– Погоди, я вовсе не уверена, что последую совету анонима.
– А еще притворялась добросовестной труженицей, комсомолкой и ударницей.
– Сегодня не тот случай. И вообще, если очень срочно – вызвонят по пейджеру.
– Хорошо, тогда я готов годить до потери чувств. – Сергей потянулся, чтобы обнять ее.
– Так мы не договаривались, – пробормотала Лизавета, снова проваливаясь в сон.
Выспаться все равно не удалось. Их разбудил странный грохот. Так, только гораздо тише, грохочут сосульки, падающие в водосточную трубу. Но все сосульки давно попадали, на дворе стоял апрель, да и не водится в Петербурге сосулек весом в тонну, которые, падая, крушат стены. А стена, возле которой стояла тахта, дрогнула ощутимо. Сергей вылетел из кровати так, словно всю жизнь учился на ниндзя.
– Что это?
– Понятия не имею. – Лизавета хоть и осталась лежать, но проснулась окончательно и бесповоротно.
– Вроде на лестнице… – Сергей прислушивался к тишине, казавшейся после звуковой атаки гробовой, хотя Надеждинскую трудно назвать тихой улицей. – Пойду проверю.
– Погоди. – Лизавета оглядывалась в поисках халата. Куда его забросил лукавый компьютерщик, нацепивший вчера овечью шкуру и воспользовавшийся тем, что она смертельно устала? Ага, кинул на пол. Извиваясь змеей, придерживая у груди край одеяла, она стала тянуться к халату. Сергей хмыкнул и пошел в прихожую.
– Постой. – Лизавета догнала его только на лестнице, точнее, там, где совсем недавно была лестница. Теперь на месте выщербленных ступенек образовался провал, пустота, дыра с острыми краями. На месте выбитых стекол тоже были дыры, а самая страшная дыра – шахта лифта, от металлических дверей остались рожки да ножки.
– Дела, – присвистнул Сергей. – Тут война идет по правилам.