На Настёну смотрели не мигая.
А Митя все-таки не вытерпел, постучал и зашел.
Ленушка предстала перед ним в том новом платье, что купили вчера, такая красивая, прямо небесная, он и ладонь протянуть к ней не посмел. Зато она закинула ему обе руки, на шею, прижалась, ноги поджала и повисла. Да так поцеловала!.. Вот ведь счастье ему какое! Не знал, не ведал…
Письма просила опустить в такой почтовый ящик, чтобы как можно скорей дошли.
18
Начальник передвижной колонны мелиораторов категорически отказался переезжать из своего планового болота в неплановую Поповку, хотя Сергей Иванович и просил, и угрожал. Хмурый его собеседник бубнил одно: у меня план под угрозой, ваша Поповка этот план не вытащит. Письмо у него из треста: ни при каких обстоятельствах от намеченных работ технику и людей не отвлекать. Отголосок того совещания в райкоме…
— Вот как ты заговорил? — Дьяконов угрожающе повысил голос. — На активе, помнится, навытяжку перед Глебовым стоял!
— Письмо после актива получено, — отбивался начальник.
— Глебову давал читать это письмо?
— Так оно не ему, а мне. Он узнает, начнутся звонки в трест. Выходит, я их поссорю. Ни к чему это.
— Считай, уже поссорил. Я так это дело не оставлю, понял? Доложу, какие у нас в районе феодалы завелись. Он с тебя голову сымет, если не поможешь пашню из-под леса вызволить.
Начальник несколько растерялся. Даже маленький конфликт грозил ему черными воспоминаниями из-за пристрастия к спиртному. Сергей Иванович заметил это и уже другим, мирным голосом предложил:
— Давай полюбовно, друг милый: отряди мне сегодня два тяжелых трактора с корчевателем и вот с теми дисками. И двух своих мастеров. На одну неделю. А я после уборки зерна подброшу тебе своих ребят и тракторы на болото, чтобы помочь с планом. Хотя какая же при дожде работа в том болоте? Все равно стоишь. А там они теплую землю в порядок приведут. Это же добрая сотня тонн хлеба на другой год — вот что такое Поповка, понимаешь? А нет, так едем сейчас к Глебову, он вынет из сейфа твое персональное дело. И начнется у вас разговор. Ну?..
Хмурый начальник уловил такую перспективу раньше Дьяконова. Теперь он если и противился, то совсем по другому поводу. Его ожидающий лик говорил о награде, об угощении. Но председатель воспротивился. Больно часты получаются ритуалы…
— Все прочее оставим до другого раза, — сказал он неумолимо. — За мной не пропадет. А сейчас не могу. День расписан по часам-минутам. Давай команду. Кличь свою гвардию, вон она, в вагончиках сиднем-сидит, козла забивает. По-быстрому!
Он сам довольно легко уговорил четырех мужиков, пообещав кормить-поить и даже мягкие постели в настоящем доме, а не в этих продуваемых вагончиках. И с рук на руки передал мелиораторов Зайцеву, которого задержал в Кудрине.
— Трос прихватите, да подлиньше, — скомандовал Митя. — Там через речку, вдруг застрянем? Диски складываются? Вот и хорошо, дорогу не испортим.
— Глаз с них не спускай, — тихо сказал Сергей Иванович. — Проводите с Архипом, а то ведь так: найдут бутылку-другую, и все пропало. Или сделают тяп-ляп. Тут надо в темпе! Подхвати на складе одеяла, продукты на первый случай. Пусть поживут по-человечески. Настёну можно послать с ними на неделю, будет готовить обеды. Корову ее дачницы подоят и покормят. Умеют, поди? Бюллетень я им выговорил.
Так началась короткая страница возрождения земли на Поповке.
Два трактора с орудиями, с бочками горючего довольно легко перебрались через Званю, прогремели по песчаной опушке леса до Архипова подворья, хлопцы отдохнули и поели, а уж потом завели моторы и по команде Архипа пошли крушить и корчевать молодой лес, распугивать лосей, уже облюбовавших эту местность для проживания. Деревья потолще целиком стаскивали к низине сбоку поля, кусты, ветки и траву резали тяжелыми дисками на месте. После первого прохода машин на поле страшно было глянуть: какая там пахота или сев! Но на пашне стояла все-таки молодая поросль. И эта людьми забытая пашня стала обретать свой привычный вид. Мелиораторы будто взъярились на ольховую заросль. И было отчего взъяриться! С каких это пор крестьяне стали равнодушно смотреть, как от них уходила кормящая земля — под лес, под разные застройки и асфальт? Это только у плохих хозяев, у нахлебников, которых мы прозываем всякими скверными словами. И поделом прозываем!