Только тогда Веня с Мариной пошли осматривать свой дом, свою пятисотрублевую покупку — подарок отца.
На подходе к дому к ним пристал и дед Силантий, сидевший до сего часа на своем крылечке. В ногах у него вертелась дворняга, которая со дня смерти соседа избрала себе в покровители соседа, была должным образом принята и обласкана, но, однако же, каждую ночь уходила ночевать в свою конуру за воротами осиротевшего дома.
— Законный ваш сторож, суседи, — сказал Силантий Андреевич и погладил собаку, запрыгнувшую лапами на грудь кормильца. — Ласкаю его, кормлю-пою, а он все к своему дому отворачивает. Так что владейтя, любитя и жалуйтя. А звать его, значит, Кузей. Давай, Кузя, знакомься и будь здоров.
Кузя вежливо помахал хвостом да еще дался Марине погладить, после чего снова откочевал на след Силантия.
Дом внутри уже попахивал нежилым, выглядел серым. По углам и у окон темнела плесень. Не топили… Но стены на удар обушка отзывались звонко, крыша и печь стояли нерушимо, широкие доски пола не гнулись и не скрипели. А веранда на садовой стороне даже в этот тусклый день выглядела просто и красиво. Два ласточкиных гнезда лепились под ее карнизом. На проводе вели мелодичный разговор семь или восемь касаток, уже ставших на крыло.
Марина осматривала свое новое жилье молча и сосредоточенно. Все тут было непривычным, а многое и не по душе. Ну, что делать около этой огромной печи с широким зевом, с предпечьем, с лежанкой у стены? Где вода? Неужели таскать ведрами от колодца с журавлем? Как вообще расположиться в двух большущих половинках? Она подавляла тяжкие вздохи, а Веня между тем говорил и говорил, стараясь вызвать у Марины гордость хозяйки:
— Смотри-ка, девочка, что это будет? Горница. Словно зала для танцев. Сделаем из нее две комнаты. Печь, конечно, оставим, какая же изба без русской печи? Она веками стояла в деревенском доме и, наверное, будет нужна и дальше. Так, Силантий Андреевич?
— От всякой простуды, Веня, от лихорадки и колотья нет лучшего снадобья, как эта самая печка. Вот, к примеру, радикулит. Он этой печки как черт ладана боится. Прогрел кости — и здоров. Вы уважьте ее, оставьте как есть.
Марина вежливо улыбалась. Ей эти болезни не были знакомы, Вене тоже. Но он все-таки спросил:
— Согласимся, Маринушка? Ну и отлично! А еще комнату можно устроить вот тут. — Носком резинового сапога он наметил на полу границы комнаты с одним окном. — Будет детская. Окном на юг, солнечная. Подходит? А кухню мы увеличим за счет передней, поставим в ней котел для воды и батареи в комнатах. Центральное отопление. Передвинем Лужки из века восемнадцатого в двадцатый. Еще бы водопровод и это самое хозяйство… Прорубать капитальную стену в сенях? Да, придется. Зачем нам такие огромные сени, Марина?
— А куды ж на зиму сушеное-вяленое вешать? Одежу верхнюю? — спросил Силантий.
— На чердак.
— Туды хозяйке вовсе нет надобности лазить. Оттого и делают сенцы, чтобы все под рукой.
Марина не столько слушала, сколько вслушивалась в себя. В эти дни ее не очень интересовал окружающий мир. Какое-то новое ощущение. Хотелось кислого, соленого, она то и дело вспоминала малосольные огурчики в савинском доме. Может быть, потому и спросила:
— А погреб у нас есть? Для капусты и огурцов?
— Ну а как же! — Силантий вернулся в кухню, ухватился за кольцо, врезанное в половицу, и открыл черный зев. — Туды цельный магазин уместится, девонька. Ты засвети фонарь да спустися, там одних бочек пять или шесть. Да ларь. Да полки всяческие. С осени уложится все огороднее, и до лета никакой тебе нужды в покупном! Все свое, чистое-свежее.
Спускаться она не хотела. Потом как-нибудь. Веня прошел снова в горницу, посмотрел на стены и спросил:
— Что на стены: обои или штукатурку?
— Оставим так, Веня. Бревна красивее всего. Вымоем их, они пожелтеют. И потолок. И пол. Разве вот в детской сделать обои?
— Чувствую, нам на всю зиму работы! — И Веня сладко потянулся. — Силантий Андреевич, поможешь? Дощечки наготовить для обивки комнаты. Поучить меня столярному делу, чтобы мог кружево пустить по карнизу, по наличникам. Ну, и плотника какого отыскать на зиму.
— Это мы пособим. А ты расстарайся водопровод для Лужков. Во все дома. И на скотный двор. Такое облегчение сделается!