Мите он сказал, не объяснив причины:
— До полудня, пока сыро, ты запряги свой луговой комбайн и уложи все жнивье по скошенному. Валки подвялятся, тогда пустим пресс-подборщик. Прекрасный корм для стада, верно?
— Я хотел позже. Сыровато для тюков, кабы не согрелось.
— А вентиляторы? Теперь мы умеем!
Они обменялись взглядом. И поняли друг друга.
Мешков на току уже не хватало. Сушеное зерно стали расстилать по твердому току. Ворох к утру намного уменьшился. Сушилке на час-другой, но механик уже с ног валился. Ему дали поспать.
Самосвал нагрузили первой партией семян, Савин забрался в кабину. По дороге спросил шофера:
— Кому-нибудь говорил о жатве в Лужках?
— Сергею Ивановичу. И все. — Он хитро улыбнулся. Учен.
— И дальше помалкивай. Держи к амбарам. Сгрузим, возьмешь пустые мешки, и поедем обратно. По-быстрому. Я только в правление схожу.
Агроном имел основание избегать огласки. Заяви, что жатва началась, тотчас взыграет пресса, а там потребуют везти зерно на продажу, чтобы «не делать разрыва между скошенным и проданным». А почему, собственно, и не сделать разрыва для подсушки? Борьба «за первую квитанцию», когда-то сыгравшую свою роль, ныне выглядела наивной хитростью, однако принцип все еще держался, как некий амулет, выдающий ее носителю превосходство над другими.
Савин вернулся с председателем. Сергей Иванович нагреб в ладони зерно, попробовал на зуб:
— Сухое? Когда успели?
— Ночью. Сырого там тоже хватает. Я опять туда поеду. А ты попробуй пустить комбайны на третьем поле в Кудрине, там рожь больно высокая. И Лапину напомни о Митиной технологии. Кажется, она к месту.
— Я телефон пока выключу, — Дьяконов засмеялся. — Скажем, испортился. А когда войдем в норму, у нас семена уже будут. И спокойно начнем сдавать все, что положено государству. Не отстанем от других.
Проводив агронома, Сергей Иванович тяжко вздохнул. И он вспомнил о красных обозах и духовом оркестре в райцентре. Чего, собственно, теперь-то суетимся? Хлеб вырос, он на току, никуда не убежит; если сухой, лежи хоть до снега. Да и склады в некоторых хозяйствах есть. И замки на дверях тоже. Нет же, давай немедленно на элеватор! По грязи, по бездорожью, тракторами, хоть на горбу — но в элеватор. А элеватор тот за десятки километров, машины на перевозку надо отрывать от комбайнов, вечно этих машин не хватает, и тогда страдает уборка, стоят комбайны с полными бункерами, а самосвалы стоят в очередях у ворот элеватора. Ведь можно и зимой возить! Суета…
Дождь все накрапывал. Косить не рисковали. И Савин, поняв это, решил поехать вслед за Архипом в Поповку, посмотреть, что за поле получится после пахоты.
Архипа и Васю он догнал у брода.
Гусеничный трактор стоял и пофыркивал на малом газу. Архип и Вася голяком и с палками в руках ходили по реке, выискивая песчаные косы где помельче: что для высокого «Т-150» нипочем, то для гусеничного непроходимо. Оба посинели от сырого ветра и холодной воды, но все же нащупали мелкое место и, довольные, гоготали. Вода до пояса, коса идет вкривь-вкось, рулить надо умеючи. Но берег против нового брода крутоват. Взялись за лопаты. Михаил Иларионович, стоя на тележке, перебрался к ним помогать. Крутизну срыли. И тут он подумал, что пока удастся сделать дорогу, пока паром, что-то надо придумать, сев не за горами. Хоть вертолет проси. А почему не попросить? Всего-то дела — переправить сеялку, семена и суперфосфат. Три часа работы. Теперь ни он, ни Дьяконов не сомневались: Поповка будет давать хлеб и все другое, даже если на какое-то время останется безлюдной — до устройства дороги. Сто тонн зерна в год — тоже ведь неплохо для колхоза, для общества. Хлеб всегда в цене. Тем более в неурожайные годы.
Архип широким шагом заходил возле трактора. Натянув на мокрое тело порты, он залез в кабину и так газанул, что трактор, словно скутер, распахнул Званю в глубоком месте надвое. Не успела вода подступиться к свечам и насосу, а радиатор уже задрался, и трактор, гремя, полез на берег. Вот так?
До поля добрались быстро. Разделенное тяжелыми дисками, оно кое-где успело зазеленеть, но пятна прозелени были редкими, в общем, обычное паровое поле, черное и ровное. Хорошая земля.