Агроном сам наладил плуг — не глубже как на четверть, чего зазря переворачивать. Архип прохаживался, покуривал, пока Вася обозначал вешками первую борозду. Потом поплевал на ладони, сел и пошел, пошел. Духом земли запахло, корпуса резали пласт и прикрывали то зеленое, что успело выскочить. Будет тут зеленое, да только другое!
Агрегат прошел туда и обратно, сделал свальную борозду и остановился на меже. Архип высунулся, ожидая каких-то слов от агронома.
— Добре, — сказал Савин и улыбнулся ему. — Славный проход. Мастерский! Паши. И скорей. Вообще-то пяти дней тебе хватит, верно? Опаши до самых-самых, чтобы лес не наступал, чувствовал, что мы всерьез вернулись. Боронки, культиваторы привезем без промедления, как только перевоз наладим. Надеюсь, там никаких новых жильцов нету? — и кивнул на черные хаты.
— Коты не уходят, — Вася засмеялся. — Они страсть как напугали меня в тот раз!
Савин хотел было расспросить его про баньку, почему это она загорелась, но передумал. Он все же проехался по порядку вдоль хат, посмотрел на огороды, дома, на второе поле за ручьем. Там над лесом виднелись мачты ЛЭП. Это уже по Вениной части. Если сумеет договориться, то и Поповка осветится. Кстати, а не отдать ли это славное место кудринской школе? Вот тогда бы и Марина смогла провести в жизнь свою идею о сельском воспитании детей…
19
Плохая работа чуровских колхозов и совхозов на сеноуборке осложнила и без того несколько пошатнувшееся положение Глебова. Его предложения о реформах и новых методах работы областные товарищи не без иронии именовали теперь не иначе, как донкихотством. Наговорил много, а как дело делать, так хуже некуда. Вот полюбуйтесь: Чурово на пятнадцатом месте в области, где двадцать два района.
Никто не хотел оправдывать Аркадия Сергеевича, который, в общем-то, не успел и не мог успеть ничего переделать по-своему. Однако считалось, что если он поднял руку на подрядчиков сегодня, то уже завтра этот прием должен аукнуться заметными успехами. Ну, а если нет успехов, значит, не то. Ошибка.
Действительно, что можно успеть за два сезона в районе, устойчиво занявшем последнюю строчку во всех сводках? Правда, удалось починить некоторые дороги, построить шесть или семь навесов, направить на первостепенные стройки материал, считавшийся дефицитным. Немного утихомирил самостийные головы в подрядных конторах. На этом задуманные перемены и кончились. А жалобы в тресты и министерства все шли. Теперь ссылка на Глебова стала оправданием перед трестом в случае невыполнения планов. Тем более что «телега» из областного треста мелиорации в обком свидетельствовала о новом вмешательстве в работу ПМК, строившего культурное пастбище. Жалоба Семеновского все ходила по высоким инстанциям: сорван план дорожного строительства.
Ах, как в этой обстановке требовалась подпорка для Глебова!
А тут еще неудача на заготовке кормов. Окажись район в первом десятке по области, никто бы и не вспомнил о грехах Глебова. Но не тянул район на высокое место, шел против прошлых лет всего на две строки выше, да и эти две строки одолели за счет Кудринского колхоза и еще трех-четырех хозяйств. В остальных отставание приобрело какой-то хронический характер.
Румянцев и хотел, и побаивался открыто схватиться с Глебовым. Но его стиль, неослабевающие командирские приказы сами по себе свидетельствовали о желании все оставить по-старому: только сильная рука и волевые решения способны оживить дело. Иного хода он не признавал. Где бывал, там гремели громы и сверкали молнии. А дело как хромало, так и продолжало хромать на обе ноги.
О работе лужковских мастеров, даже об освоении Поповки районная газета писала много и часто. И всегда подчеркивала безнарядный метод, личную инициативу. Но пока таких звеньев в районе было всего восемь, да и то не очень крепких. Работы не видно, а вроде бы существуют, коль мода на них пошла. Румянцев только усмехался, слушая Глебова, который любил разговаривать на эту тему. Где бы ни случился успех в звене, он получал, не без помощи секретаря райкома, широкую огласку. Зато каждый промах замечался Румянцевым. И тогда он не упускал случая подчеркнуть это и дать оценку. Разностильность, конечно, не способствовала дружной работе, но как-то до поры до времени и не выплескивалась наружу.
Наконец случай помог Ивану Ивановичу взять реванш за тот промах, когда ему не удалось наказать кудринских руководителей. Помог Куровской. И тоже случайно.
Он ехал издалека в район и на ржаном поле близко от села Кудрина увидел два комбайна, убиравшие хлеб. Уборку начали почти везде, и это было славно. Но тут Куровской обратил внимание на очень высокий срез: стерня выше колена. Пришлось пройти по убранному полю. Он ужаснулся. В стерне и на земле осталось много колосьев: комбайн не подбирал их, если резал высоко. И потери были налицо. Факт, мимо которого пройти нельзя.