Олег Иванович прекрасно знал, что помирить их невозможно, хотя в районе желали именно мира. И надо же такому случиться, что он, Нежный, должен исполнить щекотливую миссию третейского судьи! Конечно, их разговор не будет последним, скорее предварительным, но тем не менее районный агроном уже замешан в историю, его мнение скажется на результатах. Плохо. Уйди он на пять минут раньше, может быть, и удалось бы остаться в стороне. Теперь готовься к неприятностям.
За окном, на тихой и тенистой улице вечерело. Шли на гулянье хлопцы из ПТУ, слышался смех, мелькали белые платья девчат. Легкий ветерок залетал в окно, изгоняя из кабинета старый запах табачного настоя. Уже шесть. Вот тебе и «с минуты на минуту». Конечно, Похвистнев знает, зачем вызывают и кто вызывает, нарочно припаздывает, демонстрируя свою независимость перед райсельхозом. Это он умеет.
Светлая «Волга» подкатила бесшумно и остановилась, чуть не доехав до крыльца. Стукнула дверца.
— Здесь ждать? — спросил шофер.
— Здесь. Я недолго, — сказал директор, заранее определяя срок разговора.
Через минуту решительно распахнулась дверь. Олег Иванович шагнул вперед с дежурной улыбкой на лице, протянул руку. Сказал:
— Я вас заждался. — И тут же опустился на диван, показал на место рядом с собой. Ему хотелось, чтобы Василий Дмитриевич уселся здесь, на диване, приняв тем самым доверительный, почти неслужебный разговор. Но директор повернул от стены стул и сел на него, не очень основательно, а так, наполовину, показывая, что засиживаться не намерен.
— Где Петрович? — он имел в виду начальника управления.
— Разговор о Поликарпове он поручил мне. Так что, дорогой Василий Дмитриевич, как это ни печально, но я должен…
Узкое лицо директора с глубокими морщинами у рта и слегка запавшими щеками на одно мгновение выразило удивление. Густые и темные брови приподнялись и опустились, придав лицу всегдашнюю озабоченность. Он спокойно положил руки на колени.
— Итак?..
— Мы оба знаем Поликарпова достаточно хорошо, — неуверенно начал Олег Иванович, стараясь подыскивать такие слова, чтобы не обидеть, но убедить директора. — Это толковый и принципиальный специалист…
— Слишком принципиальный, — уточнил Похвистнев и сжал брови.
— Может быть, может быть, — с готовностью согласился Нежный. — Но агрономическую линию ведет обстоятельно и умно, с заглядом в будущее. Это его сильная сторона. Признаюсь, что когда я знакомился с разработкой его планов, то по-хорошему завидовал. И как организатор… Словом, нельзя не согласиться, что Поликарпов деятельный, энергичный, что вам с ним легко решать серьезные задачи. Ну, а отсюда и отношение к нему…
Директор укоризненно покачал головой, и Олег Иванович вдруг почувствовал, что залез куда-то не туда. Общие рассуждения. Похвистнева они не убеждают.
Василий Дмитриевич сказал, четко отделяя каждое слово:
— Давайте все-таки конкретней. Я понимаю, вы за Поликарпова. Ну, а я против. Вот исходные позиции. Выскажем друг другу свои доводы, все «за» и «против», но пусть это будут факты, а не суждения. Извините, что перебил. Готов слушать дальше.
— Хорошо, буду конкретнее. — Олег Иванович на какое-то мгновение почувствовал давнюю, вернувшуюся из прошлого робость перед властным человеком. Но он не дал развиться этому принижающему чувству. Оправившись от смущения, продолжал: — Так вот, если конкретно. Поликарпов, насколько я знаю, за все эти годы не допустил ни одной серьезной агрономической ошибки. Это раз. Урожаи в хозяйстве хоть и медленно, но растут, несмотря на явно эрозированные земли. Это два. Он наметил к освоению продуманные севообороты. Три. Подобрал хорошие кадры агротехников. В совхозе налажено сортообновление. Отличные отношения с агрохимцентром, что немаловажно. Удобрения идут в дело, Вспомните, сколько было из-за этого неприятностей тогда… Словом, таким агрономом гордиться нужно, а вы… Трудно понять.
Директор поднял руку:
— Ваша логика меня удивляет. Если Поликарпов, растит высокие урожаи, учит людей в совхозе да еще заботится о будущем, то зачем там еще директор? И далее: чем же у нас в таком случае занимаются партийная организация, коллектив, другие специалисты? Вам не приходит в голову мысль, что наши общие заслуги сделали Поликарпова столь образцовым? Вы не подумали о такой возможности? Поверьте, уж я-то знаю цену всем и каждому в своем хозяйстве. Позвольте мне хотя бы коротко сказать о негативной стороне Поликарпова. Да, он деятелен, энергичен, этого у него не отнять. Но он в своей деятельности не хочет считаться с другими. Даже со мной. Я много лет нацеливаю коллектив на интенсивное земледелие, на самое полное использование пашни. И, как вы знаете, не без успеха. Поликарпов, увидел в этой моей линии какое-то противоречие агрономическим канонам. В частности, он все время пытается опять увести хозяйство к травополью, настаивает на чистых парах, тем самым мешает росту зернового производства. У него, видите ли, свой план действия. Я изыскиваю способы роста производительности каждой машины, а наш агроном придумал пахоту на коротких гонах, поперек склонов, по горизонталям, отчего производительность падает, а трактористы идут ко мне жаловаться. Я мобилизую народ на прополку свеклы, он снимает людей на довольно спорное залесение оврагов. Что это такое, позвольте вас спросить? Два хозяина? Вызываю его, говорю, что он ошибается, создает двоевластие, которого я не допущу. Он выслушивает и продолжает делать по-своему. Пробую строго с ним, начинает повышать голос. Он требует не мешать. Директору — такое требование?! И вообще, должен сказать, рассуждения о прогрессе, будущем земли — все это хорошие слова, но надо знать меру! От нас требуют простого и вещественного — зерна, мяса, молока, и я от своих подчиненных требую того же. От агронома — тем более.