Похвистнев плотно сжал губы. Он ожидал, что скажет Поликарпов, заранее боялся его слов, его обвинений. В душе директора, смятенной, но не сдавшейся, сейчас зрела мысль, он ее высказал чуть позже: пусть Геннадий Ильич останется в совхозе и попробует исправить недостатки, о которых так много говорится. Он уже догадался, что Поликарпов останется, он готов был смириться с этой печальной необходимостью и решил идти навстречу неизбежному: сам пригласит Поликарпова остаться.
Слова председателя райисполкома о разрушении ландшафтов, о судьбе реки Вяны, о бывшей плотине и новых оврагах Похвистнев выслушал не без иронии. Понятно. Коль Фадеичев ухватился за эту проблему, все теперь в районе почтут за хороший тон толковать именно о земле, природе и речках. Они ведь не так связаны хозяйственными планами, как директор совхоза. С него, Похвистнева, никто не снимет обязательства перед государством — сдать точно определенное количество продукции. Или все вдруг забыли об этой главной задаче района?
Геннадий Ильич начал спокойно, но не удержался. И когда повел речь об оврагах и загубленном навозе, когда заговорил, в какие условия поставил директор агрономов, управляющих, то сразу стал самим собой: раскраснелся, рыжие волосы на лоб упали, голос зазвенел, и эта эмоциональность, горячность его заставила Похвистнева поморщиться. Не удержавшись, он бросил реплику:
— Самокритичней, пожалуйста!
Фадеичев вспыхнул, зло глянул на него и, как только Поликарпов кончил, предложил сделать перерыв, чтобы поехать по долинским полям, поглядеть на них свежим глазом. Все согласились. Сразу задвигали стульями, заговорили и пошли к машинам.
Более двух часов пылила по узким полевым дорогам вереница автомобилей, вел этот своеобразный семинар Поликарпов. Доцент Сомов помогал ему открывать неутешительные истины. Да, выпаханная и распыленная почва. Да, эрозия пашни, монокультура. Да, истощение. Поликарпов отвечал на вопросы — что было задумано агрономической службой и почему не удалось задуманное. Похвистнев пытался было оспаривать, но чего спорить, когда все на виду?
Фадеичев ни разу не подошел к Похвистневу, не сказал ему и слова, так возмущен был позицией директора. И, наверное, своей позицией — тоже. Сколько лет не замечал, требовал, требовал совсем иного…
Когда вернулись, бюро возобновило работу. Слово попросил Иван Исаевич, и настороженное лицо Похвистнева дрогнуло: он в первый раз услышал слово «несоответствие» и тотчас подумал о своей судьбе. Значит, дело серьезнее, чем он думал. Уже нехорош… Мало сделал. Разве не он подымал хозяйство, в сущности, от нуля, от семи центнеров с гектара? Чем руководствовался? Желанием выдвинуться? Ну и что? Каждому хозяину хочется быть на виду, в первых рядах, он тоже такой и сумел это сделать. Ордена — тому свидетельство. За счет земли? Конечно. На то она и земля, средство производства, и он выжимал из нее тонны, рубли.
Руководителей хозяйств Фадеичев отпустил. Теперь задумаются. Но бюро он не закончил. Поискал глазами Похвистнева, сказал:
— Останьтесь…
Но директор уже закусил удила. Обида подавила все другое. Он вышел и уехал. Если с ним поступают таким образом, то и он… Нашли, понимаешь ли, мальчика для битья! Не выйдет!
Аверкиев схватил за руку Нежного, полуобнял Геннадия Ильича и с обычным веселым оживлением сказал:
— Отличный разговор, хлопцы! Все это давно носилось в воздухе, и рано или поздно… Твоя работа, Олег Иванович?
Нежный покраснел от смущения.
— Увы, нет. Началось с Поликарпова, а Фадеичев понял, посмотрел глубже и раскрутил проблему.
— Тем лучше, если он сам. Большое дело. Хотя мне от всего этого чистый убыток. Непонятно? А как же: не удалось заполучить Поликарпова. Ладно, уговорю Семена Саввича поработать до конца года, а там Евдокию. Ивановну запрягу. Кроме того, прибавится хлопот: придется поездить на совещания и семинары, рассказывать, что и как. А я покой люблю, неспешность. Старею, должно быть.
И рассмеялся.
Районный агроном не поддержал веселого настроя. Сказал:
— Твои дела — слава богу. Вот Геннадию Ильичу придется туго. После всего этого Похвистнев и смотреть на него не захочет. Хлопнул дверью — и был таков. Как ему работать?
— Ну, при такой поддержке… — Аверкиев глянул на часы. — Хлопцы, время-то, а? Давно обедать пора, засиделись. У меня до сих пор на зубах песок, наглотался твоей землицы, Поликарпов. Не пойти ли нам?.. Ты как, Олег Иванович, в курсе, что там готовит столовая райцентра?
Единственный в селе ресторан-столовая встретил агрономов прохладой и гулкой пустотой. Все хлопоты Аверкиев взял на себя. Он пошел с официанткой куда-то в святая святых этого заведения и вышел оттуда улыбающийся, под руку с таким же толстым и довольным шеф-поваром. Они хорошо посидели.