Философы нередко рождались у костра, когда взора не оторвать от пляшущего пламени, или на берегу текущего потока, точно так же чарующего взор и способного разбудить задремавшую мысль. Человек вечен. Одна жизнь рождает другую. Прадед, дед, отец, сын, внуки — все Савины, к примеру, от одного родника, хоть и очень разные по характеру, привязанностям и образу жизни.
Его родник здесь, в Лужках. Эта мысль все настойчивей приходила к нему, укреплялась в нем и рождала у пожилого агронома уверенность в будущем. Здесь — до конца! С этой мыслью он садился у родника и долго сидел, не отрывая взгляда от бесшумной ключевой воды. Начало начал. Тонкая струйка, еще одна, вторая сливаются в ручей, два ручья — уже реченька, две реченьки — Глазомойка, а там и солидная Званя. И Волга-матушка.
Шагая по полям, темноцветным у низин или желто сереющим ближе к вершине взлобков, Савин всем сердцем своим понимал, какие они, почему такие и что ему надо сделать, чтобы земля эта не хирела, а постоянно улучшалась, чтобы тучнели нивы. Крестьянским умом, всеми знаниями и опытом жизни он связывал жизнь людей и жизнь земли. Пашня, луг были и оставались отражением человеческой деятельности, материальным носителем счастья или несчастья, от земли зависело, быть или не быть самим Лужкам, кончится их родовая история или возродится вместе с возрождением земли, с родниками, которые дают жизнь полноводным рекам.
Земля и Лужки требовали труда и осмотрительности. Одна ошибка, неудача — и кто знает, не заговорят ли вновь о неперспективности деревни, не повлечет ли за собой даже один неурожай самых пренеприятных последствий.
Лечение земли, как он понимал, начиналось не с агрономии, оно зависело от многих причин и многих людей.
В начале июня Дьяконов привез в Лужки гостя, довольно толстенького краснощекого дядьку со слегка вислыми усами и хитрющим взглядом маленьких, глубоко сидящих и умных глаз. Угостил его у Савиных обедом, не без гордости показал зеленую улицу деревни, по которой давно запретили ходить тракторам и машинам. Потом еще постояли и погуляли над Глазомойкой, отдыхая. И в самом отличном настроении поехали назад в Кудрино. И вот здесь — надо же случиться! — дрожки ихние непростительно застряли чуть не посередине болотца, отрезавшего Лужки от всего мира.
Пришлось им обоим разуваться, скидывать брюки и сползать с дрожек в чавкающую трясину, подваживать под ось толстый дрын и даже подталкивать, поскольку конь, сам увязший едва ли не по брюхо, никак не мог осилить колдобину.
Выбравшись из грязевой ловушки, хозяин и гость, не одеваясь, свернули на берег Глазомойки, помылись-почистились, а поскольку дело было к вечеру и солнце не скоро сушило их одежду, развели небольшой костер. Дьяконов обнаружил под сиденьем что-то подходящее в их теперешнем положении. Погрелись. И толстенький мужичок обрел доброе расположение духа.
— Не завидую я твоей деревеньке, — сказал он. — На отшибе она. Потому и неперспективна.
Председатель согласился. Так! И тотчас подхватил эту тему:
— Понимаешь, и весной, и летом, и осенью беда с нашим болотом! Сколько лет мучаемся. Деревня — что? Сегодня она стоит, завтра ее нет. А земля, земля-то? Больше чем полтораста гектаров, да в перспективе полсотни залежи. И луг еще, ты сам видел. Так-то вот, дорогой Степан Петрович. Как начнется уборка, повезем сюда комбайны, пойдут твои машины картошку возить через брод, представляешь, что начнется? Шум, крик, поломки! Мне — по шее, тебе — указание. А потом нас же обвинят, куда раньше смотрели…
— Дак можно помочь беде. — И гость хитро прищурился.
— Даже просить не решаюсь. — Дьяконов вздохнул и опустил покаянную голову. — Дорожники планируют сделать проезд года через два.
— «Дорожники»! — Степан Петрович Сделал презрительную мину. — Что они могут? Вот возьмем и проявим вместях с тобой мужицкую сноровку. Пиши заявку. Тут насыпь надо, машин двести гравия. Ну и мост, загораживать болото наглухо нельзя. План перевозок у меня большой. Правда, по навозу. Ну, мне все одно, что гравий, что назём. Лишь бы тонны. В общем, так. Беру на себя погрузку и полную перевозку гравия. А ты с агрономом оформляешь документы как на вывозку органики, тонна за тонну. Тогда — ажур: у меня план подтянется по навозу. У вас дорога будет. Нет возражений? Принято единогласно! Значит, на этой неделе и начнем. Или повременить хочешь?