5
Кажется, пришла пора сказать о Глебове.
Упоминался он не раз, поскольку все или почти все дела в Кудрине и в других хозяйствах района без Глебова не делались, а если и делались без согласования, то скоро выяснялось, что не все получилось так, как задумано. А то и вовсе не так, после чего приходилось выслушивать порицание, а то и выговор. Вот если бы заранее согласовали…
И все-таки надо признать, что Аркадия Сергеевича в районе не без основания считали человеком без крайностей, хорошим человеком. И в самом деле, он не был злым, капризным или самодовольным. В спорах старался найти необидный для сторон компромисс, значит, был покладистым. Его никто не уличал в корысти или в равнодушии, но то, что называется принципом, сидело и в нем, никуда не денешься. Похоже, он любил жизнь. Почему ее не любить, если у тебя нет физических недостатков, ты в меру одарен умом и смекалкой, здоров и полнокровен. Словом, не относишься к категории обиженных природой.
До приезда в Чурово на пост секретаря райкома Глебов прошел все необходимые ступени познания. Окончил в областном городе, где жили родители, педагогический институт, поработал в деревне учителем, потом инструктором райкома партии. Заведовал в соседнем районе отделом народного образования и вдруг оказался в городе, в аппарате обкома, снова инструктором. Все ему нравилось, и он многим тоже приходился по душе. Естественно, женился, а вскоре уже имел сына. Жизнь наладилась. Так бы и шла дальше, возил бы он гостей своего учреждения в пригородные, наиболее благополучные, хозяйства показывать чистенькую птицефабрику, комплекс или отличное по урожайности поле, доказывал преимущества современной пятистенки с удобствами против бетонной многоэтажки в строящемся селе, но тут наметили его, как толкового мужика, на дело повыше и посамостоятельней. А нельзя: не было у Глебова практического стажа в сельском деле, а без такого стажа двигать наверх не полагалось.
И тогда Аркадия Сергеевича пригласили этажом повыше в своем учреждении, на доверительный разговор.
Это было в кабинете руководящего товарища.
Секретарь обкома по сельскому хозяйству начал с того, что не один раз назвал работу в сельском райкоме тяжелым трудом, и делал при этом многозначительные паузы, проверяя реакцию собеседника. Аркадий Сергеевич не дрогнул. И сам знал — не легко, достаточно познакомился, когда был инструктором. На прямое предложение занять довольно высокую должность в районе благодарно кивнул. В дисциплинированности ему не отказать. Надо так надо. Тем более для пользы делу.
— Года два-три, — сказал секретарь обкома. — А там подумаем, что вам предложить. Но скажу прямо: район трудный. Очень трудный.
Вскоре Глебова порекомендовали на пост второго секретаря в Чуровский район. Он уехал, договорившись о семье: жена и сын пока оставались в городе.
И вот оно, Чурово.
Район не блистал показателями. Четыре года кряду не выполняли планы продажи зерна, мяса и молока. Первого секретаря крепко ругали в области, и он уже не отбивался, сидел виновато, — худой и сутулый, с крепко сжатыми губами и лихорадочно горящими глазами, стараясь всеми силами держать себя в руках, не терять выдержки. Возвратившись в район в дурном настроении, он тоже принимался за проработку и наказания. Снимал, переставлял, назначал в хозяйства новых руководителей и специалистов, но тасовал все ту же колоду карт. Положение от этого к лучшему не менялось.
Аркадий Сергеевич начал неспешно. Он постоянно находился в поездке. Кабинет его пустовал по три-четыре дня на неделе. Он хотел все увидеть своими глазами. Знакомился, спрашивал, изредка что-то советовал и получал в ответ резонные контрдоводы. Понимал, что бьет мимо цели. Опыта не хватало.
Деревни без жителей — а их было что-то около тридцати — выглядели удручающе. Деревни с жителями казались безрадостными и безлюдными, если не сказать — тоскливыми. Работа в поле и на фермах шла каким-то до странности ровным, обязательным и далеко не приподнятым образом. Как в замедленном кино. Суетились горожане-шефы, покрикивали бригадиры, бегали туда-сюда машины, но Глебов за всем этим угадывал безразличие — самое страшное для сельских работ. Да полноте, можно ли так работать на земле?!
Сердце отходило лишь в немногих хозяйствах, справедливо называемых передовыми. Слава богу, имелись и такие, где царила атмосфера приподнятости, крестьянской работы до поту, когда сам труд приносит душевное удовлетворение. Здесь и руководители разговаривали не холодным тоном, все шло по-домашнему просто, разумно и спокойно. Вот можно же? Можно? Так в чем же дело? Почему не везде так?..