- Я эту машину за долги забрал, - сказал он, - и чувствовалось - не врет. - Восстановил, покрасил, капиталка движка, автомат на механику поменял, как я сам люблю, проставки мне выточили чтобы двадцать вторые колеса поставить! И тут хозяин приносит долг и говорит - Альберт Рамзанович, верните машину!
- И? - выдохнула Эльза. Ей Альберт нравился, это тоже было очевидно. Они вообще выглядели ладной парой.
- Что «и»? Я его спрашиваю - так ты считаешь, что все это время машина была твоей? Он - да. Я и говорю - тогда ты мне еще за парковку должен столько же, сколько за машину! В общем, перетерли по-человечески, я бычить не стал, вернул ему его деньги и разошлись.
Машина ехала плавно, и вообще, несмотря на возраст - а такие мерседесы Алевтина помнила еще в восьмидесятых - ехала и быстро, и ровно под уверенным управлением Альберта. Единственно, это было купе, а купе Алевтина не любила, потому что в них неудобно выходить с заднего сиденья, а она почти всегда ездила только там.
На банкете, как ни странно, было множество мужчин не в костюмах, а джемперах или вообще спортивных пиджаках поверх джинсов, и женщин в брючных или юбочных костюмах. Эльза и Алевтина в вечерних платьях, под руку с Альбертом в смокинге, оказались в числе меньшинства.
- Рвется связь времен, - сказала негромко Алевтина.
- А китайцы молодцы, - отметил Альберт.
И впрямь, те были сплошь в тройках, а немногочисленные их дамы - в вечерних платьях. Китайцы явно не собирались терять баллы из-за незнания традиций.
Саши-не-Пушкина нигде не наблюдалось. За столами в среднем сидели по шестеро, но Альберт с кем-то переговорил и они оказались рядом со сценой, да еще и втроем за столом на четверых.
На столах стояли шампанское и водка, не самые дешевые, но и не очень дорогие. Алевтина кивнула Эльзе и та зашептала Альберту на ухо, и уже через пять минут на столе появились белое сухое и виноград.
На сцене говорили какие-то благоглупости на русском с переводом на китайский, потом на китайском с переводом на русский. Кто-то смеялся, поднимали тосты, потом народ начал вставать и расходиться по залу, беседуя со знакомыми и ища перспективные знакомства.
Эльза с Альбертом в углу явно активно зажимались, и не было никакого сомнения, что в ближайшее время они начнут искать где заняться сексом, и Алевтина останется вообще в полном одиночестве.
- А где здесь курят? - спросила она.
- На крыше, пойдемте туда, - Альберт оставил Эльзу и двинулся вперед.
Эльза за его спиной показала Алевтине язык, но вроде бы сильно не обиделась. Но по пути наконец попался Александр Сергеевич, беседующий с каким-то низкорослым лысым китайцем на ломаном английском про железные дороги и паромы.
- Эй! - сказал он и схватил Алевтину за руку.
- Мы знакомы? - холодно поинтересовалась она.
Он стушевался, извинился перед китайцем и побежал за ней - а она шла, не замедляя шага, за обнимающимися Альбертом и Эльзой.
- Аля! Аля!
- Что? - она обернулась и он почти напрыгнул на нее.
- Я не могу перестать думать о тебе... О вас...
- Еще скажи - «о нас»!
- О нас, - с готовностью повторил он. - Аля, у меня никогда такого не было. Я женат, и мое сердце разрывается, я не могу ее бросить...
- Ну и все, - Алевтина усмехнулась. - Как я могу начинать отношения с женатым человеком, который любит свою жену?
При этом она начала глубоко дышать, имитируя возбуждение, и переступать с ноги на ногу. Видно было, что у Саши вот-вот сорвет крышу. В этот момент очень легко переступить черту и добить магией - но это было бы совсем не спортивно.
- Чего ты хочешь? - глухо спросил он.
- При мне позвони жене и скажи ей, что тебе нравится другая женщина, - сказаа Алевтина. -Я хочу знать, что ты не врешь.
Почти любой мужчина в этом месте сорвется с крючка. Скажет - да кто ты такая? Решит, что жил всю жизнь без такой долбанутой красотки и оставшуюся часть проживет.
Почти любой, но только не тот, кто привык получать все, что хочет. Саша покраснел и набычился. Алевтина по его выражению лица могла прочитать происходящее - он пытался понять, сможет ли исправить все, если сейчас позвонит жене.
И решил, что сможет. Что вытащит всё. Что сможет, если что, договориться и с женой, и с Алевтиной. И он достал телефон, а Алевтина тронула его за руку:
- Не надо. Не звони ей. Я верю тебе.
Потому что она знала - если он сейчас позвонит, то услышит от жены тонну негатива и эта тонна будет связана у него в голове с нею.
А у нее были на него планы. Он и впрямь был ей симпатичен, такой сильный, такой успешный, пытающийся контролировать свою жизнь и жзнь окружающих. Ведьма не собиралась оставить ему ни единого шанса.