Кроме всего прочего водитель, Мария - дама лет пятидесяти, представительная, чуть мужиковатая внешне, но очень мягкая в общении с посторонними - в этот раз решила обойтись без навигатора и карты, вместо этого рядом с ней сидел восьмилетний пацан, белобрысый Борис, который и подсказывал:
- Давай налево... Держимся прямо... Направо...
И Настя, девушка лет двадцати, яркая, симпатичная и невыдержанная, сидящая сзади, совсем не удивилась, когда в итоге машина уперлась в беленую кирпичную стену с маленькой калиткой в ней.
- А я говорила, - сказала она мстительно.
В этот момент калитка открылась, и из нее вышел громадный, выше двух метров мужик со спутанной бородой и грязным от слез и пыли лицом. Не обращая внимания на УАЗ, он прошел мимо.
- Уважаемый! - крикнула ему Мария. - Что случилось?
Он посмотрел на них невидящим взором, и просто пошел дальше.
- Что стоим, кого ждем? - Поинтересовалась Настя. - Между прочим, мы в Пскове в двенадцать должны были быть!
- Нам туда, - уверенно указал на калитку Борис.
Настя громко застонала. На это никто уже не обратил внимания. Мария и Борис выстегнулись из ремней безопасности, вышли из машины и направились в калитку. Они уже секунд тридцать как скрылись, когда Настя вышла и направилась за ними, впрочем, не торопясь особо.
За калиткой было огромное поле с собранным в стога сеном, хотя почти сразу стало понятно, что поле за забором, а перед забором - беленый кирпичный дом и длинный барак, что ли, только без окон. Настя чуть подумала и направилась к нему - тем более, что ни Бориса, ни Марии она не видела, а скрыться они могли только там.
Внутри было тепло и светло, кто-то постанывал, а еще пахло... Деревней! Настя подумала, что запах этот - квинтэссенция всего того, что она терпеть не могла. Ей нравились запахи от Армани. Ей не нравилось, как пахло здесь.
- Помоги! - рявкнула откуда-то изнутри Мария.
Настя сделала два шага и увидела монстра. Это было чудовищное животное, сухопутный осьминог, вонючий и стенающий...
Следующие сорок минут Настя помогала принимать роды у коровы. Страх и брезгливость быстро ушли. Она делала то, что ей говорили, в основном - поддерживала мантрами и молитвами Марию и смотрела за тем, чтобы Борис, скороговоркой направляющий руки Марии, не хлопнулся в обморок и не захлебнулся рвотой. Мальчишку дважды рвало, при этом он не умолкал, продолжал говорить, как поставить руки, хватать или отпускать, куда подвинуться...
Потом была баня - первыми пошли Мария и Настя, потом хозяин с Борисом. Выяснилось, что корова должна была отелиться, но у нее оказалась сразу тройня и все пошло не так. Хозяин пытался что-то сделать, у него не получилось раз, второй, он понял, что сейчас умрут и корова и телята, что надо резать - но не смог. Не смог. Просто ушел.
Сидели в большой комнате, хозяин - Семен - разлил самогон по стаканам, Борису плеснул кислого, терпкого до оскомины кваса.
- Вы меня спасли, - сказал он после первого тоста. - Даже не знаю, что на меня нашло. Я вообще плакать не горазд, обычно вначале делаю, что надо и только потом переживаю.
- Пожаров у вас в последний год не было? - спросила невпопад Мария.
Настю после большого глотка самогона, неожиданно напомнившего по вкусу хороший односолодовый виски, слегка повело. Но услышав вопрос, она напряглась.
- А были, - удивился Семен. - У нас по десять лет ни одного пожара, а в этом году два. У Кирюхиных и у Кольки-цыгана.
- И послед зеленый, - поджала губы Мария. - Борис, да или нет?
- Точно да, - мальчишка даже не пытался вслушиваться, он водил перед худым рыжим котом с хитрыми глазами собственным шнурком, вынутым из ботинка. Кот на шнурок реагировал вяло, и только изредка дергающийся хвост показывал, что ему не все равно.
Настя ненавидела, когда Мария так делала. Старшая нередко просто спрашивала пацана - «Да или нет?» или «вправо или влево?». И Борис каждый раз отвечал, даже не сомневаясь в собственных словах. После этого они дружно оказывались в очередном геморрое.
- Псков подождет, - Мария как отрезала. - Спи.
Семен уснул мгновенно, прямо на стуле. Можно было не сомневаться, что когда он проснется под утро, все его тело застынет, и он долго будет материться на то, как неудачно пристроился на ночь.
Но Мария не была феечкой, доброжелательной ко всему миру. То есть раньше, когда-то, была и до сих пор помощь людям считала вещью крайне важной. Но уже лет десять как она заняла пост старшего инквизитора в собственной команде, и, обнаружив поблизости ведьму или черного мага, прекращала любые сантименты с окружающим миром, желая лишь одного - вычислить мерзавку или подлеца и остановить в кратчайшие сроки.