В номере было тепло, громко и полно народа. Какие-то сомнительные мальчики от семнадцати до тридцати пяти раскидывали в покер, явно на деньги. Одна полуголая девка втирала другой полуголой что-то в спину. Трое мужиков под пятьдесят, агрессивно доказывали друг другу, кто из них лучший рыбак. На всех горизонтальных поверхностях стояли початые бутылки и стаканы. Бродили какие-то полуголые мальчики и девочки, с виду - обдолбанные.
- Эльза! - рявкнула Алевтина. - Какого дьявола!
- Алечка, сестрица! - взвизгнула с придыханием издалека Эльза и тут же с той же, что и у Алевтины интонацией каркнула: - да отпусти меня, медведь, не до тебя!
Она выскочила из ванной взъерошенная и помятая, с размазавшейся до ушей губной помадой и расстегнутыми джинсами, со съехавшим набок вязанным свитером и зачастила:
- Аленька, ты главное не горячись, я такого кадра откопала, прелесть, он всех знает, он здесь все может, наркота, мальчики, девочки, а уж как кавалер - ух! Хочешь, отдам?
- Не хочу, - выдохнула Алевтина. - Покоя хочу. Пару часов поспать.
Злость ее как рукой сняло. В конце концов, не было никаких сомнений в том, что Эльза нашла действительно полезного человечка. И ей, после нескольких месяцев куклой, конечно же, хотелось праздника, движухи, тепла. Вот и не устояла. Но ведь первым делом нашла того, кто может устроить все необходимое Алевтине.
- Так в дальней комнате знаешь, какая звукоизоляция? - почувствовала слабину Эльза, которой явно не хотелось разгонять шалман. - Я сейчас разгоню всех. Отличная постель, мягкая, хочешь, педика к тебе подложу постель погреть?
Алевтину коробило, когда гомосексуалистов называли «педиками», но поделать с Эльзой было решительно ничего невозможно, воспитанница дикого немецкого села, дитя конца восемнадцатого века, она не понимала, «почему педика нельзя назвать педиком».
- Не сегодня, - махнула рукой Алевтина.
Она прошла мимо чучела медведя, в котором не сразу признала собрание живых крыс. Затем хватанула со стола початую бутылку белого вина и отхлебнула глоток - сухое, слава дьяволу, не сладкая дрянь. Вошла в комнату, из которой Эльза выгоняла трех полуголых подростков - то ли двух девчонок и пацана, то ли двух пацанов и девчонку. Легла на кровать и даже не уснула - а вырубилась, в последний момент подумав - черт, а ведь если Пашка где-то рядом, то наверняка он обидится на этот бардак... А потом поняла - не обидится. Он же сказал отдыхать. Может даже он как-то Эльзе дал понять, что можно, она и расслабилась...
Псков
День второй, 16.00
Пробуждение было счастливым. На столике рядом с постелью - бокал с разбавленным вином и мороженое, чуть подтаявшее, наверняка натуральный сливочный пломбир.
На гардине поверх задернутой наполовину шторы сидел филин Гарри, стопроцентный американец, которому исполнилось уже наверное двести лет, если не триста, любимец Эльзы, который, впрочем, и Алевтине нравился. Вообще, Эльза осталась живой не только после первого поединка, но и после бунта в основном именно за совпадение вкусов.
Ведьмы ведь очень разные. Есть такие, для которых делать гадости - само по себе удовольствие. А для Алевтины и Эльзы это просто самый простой и логичный инструмент для достижения собственных целей. Кроме того, Эльза по-настоящему любила людей, правда, только тех, которые не прятали свои инстинкты и старались жить на полную катушку.
Алевтина предпочитала целеустремленных, сильных. Когда эти качества пересекались, как в случае с Павлом, соперничество оказывалось неизбежным, но к счастью, Павел не любил проигравших, а значит, у Эльзы не было ни единого шанса.
Ведьма ела мороженое небольшими кусочками, запивая белым вином, и вспоминала, как вчера очаровывала Александра Сергеевича. Доев, она позвала:
- Эльза! - Та вошла практически мгновенно, будто стояла под дверью в ожидании. - Выясни, кто такой. Александр Сергеевич, богатый, женатый, на вид от тридцати восьми до сорока. Узнай, где будет сегодня вечером.
- Бюджет? - лаконично спросила Эльза.
Хотелось ответить ей - «одна жаба и крутись как хочешь», но в итоге срок выполнения мог затянуться.
- Трать сколько сочтешь нужным.
Эльза усмехнулась, достала телефон, нажала на экран. А секунд через двадцать сказала:
- Альберт, ты знаешь Александра Сергеевича? Что какого? Не Пушкина, а псковского! Да, вот да, умница. Не знаешь, где его сегодня можно найти? Да? А адрес есть? Что, ты тоже? Я не для себя, я подруге! Ну не ревнуй! Не ревнуй, мой бульдожка! Конечно, я пойду с тобой! - она положила трубку и отметила: - вот ты утром про него слушать не хотела, а ведь золотой человек! Морда у него, конечно, на любительницу, но во всем остальном - идеален!