Звякнул в сумочке телефон. Это был отец. Я в панике зашуршала в голове - нет, первая суббота месяца уже была, до следующей встречи минимум две недели. Смотреть воспоминания отцовских метресс я бы не смогла, но и отказаться от встречи с ним - после того, как мы полгода назад помирились-таки, достигнув хрупкого мира - было бы глупо.
- Папа? - спросила я как можно мягче.
- Ты обещала мне после сессии скинуть телефон той симпатичной брюнетки, - слава богу, по телефону воспоминания не лезли. Я могла просто общаться.
- Брюнетки? - переспросила я.
- Ну, миниатюрная дама лет тридцати с бирюзовыми глазами...
Ага, это наша завкафедры. Только ей сорок два и водянистые глаза вышедшей в тираж гадюки, ждущей, когда мимо пройдет очарованный миражами путник. Сдавать отца этой змее - с ней в принципе можно было иметь дело, но только если четко представлять, чего от нее ждать - мне не хотелось.
- Она дважды разведена, папа.
- Я тоже ошибался, - неуклюже сказал он и, как и большинство мужчин, даже не осознал, что только что назвал меня плодом недоразумения.
Я дала ему несколько секунд на осознание ошибки, но он даже не попытался.
- Я скину СМС-кой.
Если папа так глуп, то он вполне заслуживает нашу завкафедрой. Будет забавно, если она начнет скрывать от меня встречи с моим отцом... О, дьявол. С моим проклятием видеть чужие воспоминания я буду видеть ее глазами отца!
А отца - ее глазами.
Мне срочно нужно куда-нибудь переехать. Я открыла сайт поиска работы и вбила «смотритель маяка», осознала, что искусствоведы с кандидатской степенью и двумя высшими образованиями не проходят, и пошла вышелушивать себе еще одну миску гранатовых зерен.
Позвонил Пашка. Я в доступной форме пояснила ему, что не горю желанием обсуждать раздел имущества вот прямо сейчас. Он сообщил, что хотел бы обсудить - а нужен ли нам развод.
- Пашенька, - сказала я едко. - Если это требуется обсуждать, то уже точно нужен.
И в это мгновение мне стало абсолютно точно ясно, что на моей личной жизни можно ставить крест. Потому что если от простого прикосновения меня вставляет гигантским архивом всех воспоминаний всех знакомых, то что же будет от поцелуя?
Ну, возбуждения точно не будет. Когда перед глазами пройдут воспоминания всех бывших, видевших данного мужчину обнаженным. Или не обнаженным. Перед глазами почему-то встал образ голого Пашки из того периода, когда он носил бороду, да еще в черных гольфах, и отказался убираться.
Ну, это хотя бы было мое собственное воспоминание.
В общем, мне нужен монастырь. И, к сожалению, женский. Я дала себе полчаса времени на то, чтобы пожалеть себя, а потом достала тетрадь и расчертила лист на две части. В первой написала: «Что это может быть», а во второй «Как от этого можно избавиться».
В первой получилось - «отравление (наркотические вещества?)», «психотропное оружие», «богоизбранность», «третий глаз», «я сошла с ума».
Во второй - «помощь психиатров», «скафандр и повязка на глаза, прикинуться слепой» и «следственный эксперимент?».
Так ни к чему толком и не придя, я уснула - прямо на диване, едва успев в последний момент накрыться пледом.
Проснулась ночью, поплелась было запоздало смывать лицо, когда меня вдруг осенило. Если я не могу теперь заниматься своими делами днем, я должна делать это ночью!
Быстро сполоснулась, оделась, выглянула на всякий случай в глазок, затем выскочила на улицу. На улице, несмотря на июнь, было прохладно - пришлось идти быстро, почти бежать. Несколько раз вдалеке виднелись случайные прохожие, один раз проскакал довольно близко конный патруль - двое совсем еще мальчишек, один вообще с мамой живет, второй с женщиной на восемь лет его старше, которая отчаянно боится, что он ее бросит.
То ли ночью чужие воспоминания меня не так сильно раздражали, то ли я начала к ним привыкать - но в любом случае теперь это было не так болезненно, как утром.
На площади перед универом, в свете фонарей, катались полтора десятка роллеров и велосипедистов, еще пара компаний сидела по краям площади. Я специально ни на кого не смотрела, поэтому флер чужих воспоминаний прошел почти мимо - так, пахнуло чьим-то безденежьем, и кто-то наорал на мать перед тем, как выбежать из тесного коридора с висящими на стене тазами.
Пластиковый ключ позволил мне войти в здание, сонный охранник начал было вставать из-за ноутбука, но узнал меня и грузно плюхнулся обратно. О нем вспоминали только начальник смены и продавщица в супермаркете, которой он был симпатичен - но недостаточно для того, чтобы бросать ради него мужа.