- Я тебя... - хрипло начала было директриса, но Катажина ее перебила:
- А зачем? Я переезжаю, а значит, навредить мне вы можете только по чистой злобе, и тогда окажется, что я была в вашем отношении права.
И она вышла, хлопнув за собой дверью.
Перед выходом утирал слезы старик-сторож. Ката почувствовала укол совести, подошла и тихо сказала:
- Простите меня за... Ну, просто простите.
Сашке Трубному она позвонила по телефону. С ходу рассказала ему, какой он придурок, и тут же извинилась за то, что сдерживала его придурошные порывы.
К Тимуру Ката пришла лично.
- Тимка, ты можешь меня просто простить? - спросила девушка, стесняясь объяснить.
- Ты по поводу денег? - сонно проговорил мальчишка. - У меня пока нет, завтра будут.
- Нет, мне плевать на деньги. Я просто хочу, чтобы ты меня извинил.
- Скажи хотя бы за что... - просыпаясь, заинтересовался Тимур.
И юная ведьма все ему рассказала. Как решила научиться целоваться, и что Тимка ей нравится - но не так, чтоб «ах!», и что она его заставила все забыть.
- Знаешь, не извиню, - неожиданно легко поверил парень. - Я же теперь в зеркало на себя без стыда смотреть не смогу. Если бы я мог, я бы тебя ударил. Но отец мне с детства ремнем вколотил: девчонок бить нельзя.
Ката почувствовала, что родинка приняла такой ответ - вроде как ритуал был соблюден.
Но внутри проволочным сантехническим ежиком сплеталось чувство горечи, едкой и болезненной.
- Ну что тебе стоит? - безнадежно спросила она. - Ну прости меня...
- Не проси. - Тимур посмотрел на Катажину умными, совершенно уже проснувшимися глазами. - Просто представь, что тебя избили, изнасиловали и бросили под кустом на виду у прохожих. А потом милиционеры привели к тебе этих подонков и они катаются перед тобой в пыли и просят прощения. Простишь?
- Нет, - согласно покачала головой Ката.
Она вышла из дома и потрогала родинку - та стала маленькой и зудела совсем чуть-чуть. Она явно относилась к ведьме более лояльно, нежели жесткий и принципиальный Тимур.
Катажина села на лавочку и заплакала. Ей стало грустно и одиноко оттого, что она вдруг осознала, что была не права. Ни с родителями, ни с соседями, ни с кем она этого не понимала - а сейчас ее вдруг прорвало. Она вела себя как последняя скотина, но самое страшное - Ката сама это почувствовала, до нее словно само дошло чистое и незамутненное знание. Вот почему ей было плохо, и были слезы.
А от слез рано или поздно становится легче.
Дома сидел голодный, только что приехавший из Москвы Яцлав. Родители ушли на работу. Еды мать в последние пару дней не готовила - то ли из протеста, то ли не до того ей было.
- Третье место по России среди подростков. Два часа самолетом, три часа поездом, сорок минут на маршрутке, двадцать минут пешком. В кармане - семнадцать рублей, кстати, ты мне на телефон денег так и не кинула. И что в итоге? Еды дома нет, в моей комнате - бардак, как будто Мамай прошел. Что это?
- Ну, бардак - из-за того, что мама, видимо, твои вещи собирала, чтобы с тобой уйти от нас с папой.
- Ага, понял. - Брат кивнул. - Вместе со мной уйти от вас. Нет, ни черта не понял. Ладно, я спать. Приготовишь мне что-нибудь?
- Приготовлю.
Ката порылась в холодильнике и кладовке, нашла лечо в банке и из него и пары бульонных кубиков быстро сварила суп. Сбегала в магазин за хлебом и сметаной, а когда вернулась, застала сидящую за столом Ядвигу.
- Все, выяснила я, в каком лагере твой Антон. С остальными, как я понимаю, ты разобралась?
- Ага, - ответила Ката и шмыгнула носом, глядя на Ведю, сидящего на стуле напротив бабы Яди. - А как мишка сюда попал?
- Рамник его героически спас из рук кого-то из учителей, пока я доказывала директрисе, что попытка сделать тебе что-либо дурно скажется в первую очередь на ней как на руководителе школы. Все, собирайся, поехали. Звонил пан Йозеф, малолетняя шляхта устроила на хуторе дикий бардак.
Антона выдернули с волейбольной площадки. Не дослушав, он тоже отказался извинять Катажину и лишь под угрозой неумолимого обрыва обоих ушей согласился отпустить грехи своей соседке.
Потом был поезд, стремительная переписка SMS-ками с Лялиным вплоть до окончания билайновского кредита - а потом еще, когда догадавшийся о причине молчания Пашка кинул Катажине на телефон денег.
Потом - тряский «УАЗ» пана Йозефа, хутор и двое обалдевших шляхтичей.