А Филипп… Филипп обретет настоящую личину. Ту, что останется с ним до конца его дней.
– Очень люблю кофе, – смущенно сказала она.
Варя так хотела раствориться в этом городе, так хотела стать его частью…
– Я – Филипп, – представился он, хотя это и было совершенно ненужно.
И она станет. Будет покоиться в его корнях. Вечность. Даря ему силы и процветание. Как и многие-многие до нее.
И многие после.
– У меня скоро смена закончится, – нарочито неловко произнес он. – Может… немного погуляем?
Ее глаза широко распахнулись, а щеки медленно принялись наливаться румянцем. Он так шел Варваре. Ее невозможно красивому лицу.
«Моему», – подумал Филипп.
– Д-да? – едва слышно сказала она. – В смысле… не против.
И Филипп улыбнулся, наклоняя голову набок и окидывая ее оценивающим взглядом. В точности как делал мальчишка-бариста, изучая то одну, то другую свою посетительницу.
– Отлично.
Она была рождена для него. Она подходила лучше всех остальных. Она сможет сделать это – подарить ему лицо, личность. Навсегда.
Филипп нагнулся и задвинул подальше под прилавок фарфоровую кукольную маску.
Ему было совсем не жаль с ней расставаться.
Евгения Сафонова
Обратная сторона
Бежим молча, не сбивая дыхания. Мимо летит вечерний город – артерия Садового кольца, сосуды арбатских переулков. Дыхание июньского ветра бьет по лицу; вскоре и туберкулезный выхлоп пропадает, будто и не было его. Всегда удивлялась, как в одном и том же городе уживаются две Москвы: задыхающаяся в дыму и смоге, ослепленная неоном столица нынешняя – и зеленая, купающаяся в тишине маленьких дворов столица прошлого.
Леонид гончей несется по следу; и не скажешь, что под бинтами на пол-лица скрыты свежие раны. Мы с напарником не отстаем, но в очередном дворе Проводник застывает на месте, сплюнув:
– Ушел, тварь!
Оглянувшись на детей на детской площадке, которые открыв рот глядят на забинтованного мужчину, катану на моем поясе и револьвер в Пашкиной опущенной руке, Леонид ведет нас в арочную подворотню.
– Я чувствую чьего-то Хранителя. – Он складывает ладони в молитвенном жесте. – Спросим у него.
Дух проявляется из воздуха перламутровым мерцанием, радужным абрисом человеческих очертаний. Леонид не успевает разомкнуть губы, когда я произношу:
– Здесь был человек. Где он?
За связь с духами всегда отвечает Проводник, не Бойцы. Но это мое дело, и найти бежавшего обязана я. Ради него.
Ради себя самой.
Прозрачная конечность – рука, или крыло, или щупальце, мы всегда предпочитали не думать – безмолвно указывает направление.
Я осознаю, куда именно он бежит, и холод от пальцев, никак не желавших согреваться в погожий летний день, ползет по рукам, по спине, бьет в ноги и в сердце.
– Он что, домой направляется? – тихо произносит Пашка.
– Похоже, – цедит Леонид. В не скрытом повязкой глазу светится зеленый лед. – Быстрее, пока он не прикончил еще кого-нибудь.
Поклонившись в знак благодарности, мы продолжаем погоню; едва касаясь подошвами кроссовок нагретого асфальта, я матерю про себя Управление, духов, Леонида и работу, которая привела меня в этот день, в этот сучий момент.
Думала ли я четыре года назад, что все так обернется.
– … это точно не шутка?
– Я абсолютно серьезен, – сухо подтвердил Леонид Михайлович. Фамилии Веселый соответствовали рыжая шевелюра и пышные усы, но никак не колючий зеленый взгляд. – Василиса, вы – то, что нам нужно. Редкая природная одаренность и психологическая совместимость с должностью. Обучение вам еще предстоит закончить, но работать уже можете.
Я цеплялась за свою чашку, словно капучино мог мне чем-то помочь:
– Нет, мама всегда говорила, что мои носки ворует барабашка, но…
– В это трудно поверить, согласен. Однако я уверен, что вы поверите.
Я посмотрела на прислоненный к стене черный футляр с иайто[2].
Когда в четырнадцать я записывалась на занятия Катори Синто-рю[3] в центре исторического фехтования рядом с домом, мною двигали исключительно любовь к фэнтези, Японии и аниме. Мне нравилась японская культура, мне нравилась красота танца с мечом. Выяснилось, что у меня есть некоторые располагающие к этому занятию данные, так что довольно скоро единственная девочка сравнялась в мастерстве с окружающими ее взрослыми дяденьками.
Кончив школу год назад, я поступила в ИСАА[4], одновременно готовясь к получению первого кю[5], золотой полоски на своем коричневом поясе и перспективы скорого экзамена на первый дан[6]. А сегодня после этого самого экзамена один из администраторов центра, учтивый Леонид, всегда при встрече интересовавшийся моими успехами, неожиданно пригласил меня выпить кофе.