– Вспоминай!
– О чем?!
– Город что-то дал ему! – Проезжающий мимо автобус скрадывает часть слов. – «Вестник аномального», выпуск за январь две тысячи пятнадцатого: «Благодаря этому универсальному транслятору, безусловно, являющемуся продуктом урбанистической коммуникации, у меня появилась возможность не только воспринимать сообщения города, но и вступать с ним в продуктивный диалог»!
…«Мам, – мялась я, глядя то на остывший суп в тарелке, то на падающие за окном снежинки, – а если я закончу четверть без троек, вы подарите мне смартфон на Новый год?» Мама отправила меня к папе, папа сказал: «Посмотрим», после школы я заходила в «Связной» и рассматривала смартфоны, представляя, как эффектно достану такой из рюкзака – свой HTC со стилусом я давно оставляла дома, чтобы случайно не опозориться. Отчего-то я была абсолютно уверена, когда бежала из школы домой в последний учебный день, – я поставила цель и добилась, даже чертова физика не смогла мне помешать, и теперь случится новогодняя магия, в которую я давно уже не верила, но верила именно в этот раз. На первом этаже нашего дома, возле лифта, кто-то оставил старые вещи – световую гирлянду, мягкую игрушку лошадь – символ уходящего года – и потертые серебристые наушники с микрофоном. Всегда поражалась людям, которые выставляют здесь свой ценный хлам: со временем, правда, хлам исчезал, скорее всего, его выбрасывал дворник. Окрыленная, я блеснула оценками перед родителями и стала ждать праздника, как ждала его, наверное, лет в шесть.
Утром над нашей куцей искусственной елкой светилось бело-розовое «С Новым годом!», а под ней ждала коробка, оклеенная блестящей бумагой. Мама с папой стояли рядом и улыбались, пока я бегала за ножницами, а не найдя их, просто порвала коробку и дрожащими руками достала то, что оказалось внутри.
Это была игрушечная лошадь и потертые серебристые наушники с микрофоном.
– …Не спим! – орет Тимофей и стаскивает меня с самоката.
Дом, возле которого мы оказываемся, старый даже по меркам района и огорожен стремным серым забором.
Дверь в подъезд он открывает своим ключом, внутрь тут же протискивается собака. Магнитный замок схлопывается за мгновение до того, как наша преследовательница показывается за узким оконцем.
– Мои на работе. Пересидим пока у меня.
Квартира Тимофея пахнет недавним ремонтом и в то же время сыростью. В прихожей нас встречает рыжая кошка. Добродея осторожно обнюхивает ее и виляет хвостом.
– У вас умная собака, – говорю я Елизавете.
– Все собаки умные.
Тимофей провожает нас в комнату с оклеенными под кирпич стенами, сдвигает с письменного стола учебники и ноутбук – остается только черная папка-органайзер.
– Изучай, – командует он и скрывается. Судя по звукам, ставит чайник.
Прежде чем открыть папку, я сдвигаю штору и выглядываю наружу – она там. Вот подходят еще двое, точно так же запрокидывают головы и смотрят на окна. И еще один. Люди стягиваются из-за домов молча, будто давно знакомы. Кажется, что все они видят меня. Ждут меня.
Елизавета легонько касается моего плеча:
– Ты архив-то глянь…
Тимофей приземляет на стол три чашки с чайными пакетиками, мельком оценивает обстановку и качает головой.
– Кто они такие?
– Знаешь, каким был тираж «Вестника»? – отвечает он вопросом на вопрос и, раз я не удосужилась этого сделать, открывает папку сам.
Внутри подшивки газет – выцветшие и пожелтевшие, они хрустят под пальцами, когда я начинаю искать выходные данные.
– Три миллиона? Серьезно?..
Заголовок на первой полосе номера за март 2000 года гласит: «В центре Москвы воскрес покойник!»
– Позже все пошло на спад, но да, у его статей появились заинтересованные читатели. Этим воспользовался второй, с кем заговорил город, – Копач, директор рекламного агентства, собственное производство наружной рекламы. У него в офисе прямо на стене огромная неоновая панграмма[11]: «Мюзикл-буфф «Огнедышащий простужается ночью» (в 12 345 сценах и 67 890 эпизодах)».
Сами собой вспоминаются слова папы, случайно подслушанные мною за полуприкрытой дверью: «Копача взяли». Это означало, что один из его приятелей, человек с похоронной фамилией, снова угодил в психиатрическую лечебницу, где, собственно, ранее и познакомился с папой. Вероятно, еще один внештатный журналист газеты «Хроники аномального».
– Город – он ведь все про всех знает, – продолжает Тимофей. – О каждом из нас. В каждый момент времени. Знает, где и что написано, что скрыто. И расскажет, если попросить. Жуть, если задуматься… Но для этого нужен транслятор, а транслятора у них нет. Ты хотя бы примерно понимаешь, что это может быть за вещь? Что он нашел приблизительно в январе пятнадцатого?
11
Панграмма (разнобуквица) – короткий, завершенный по смыслу текст, в котором содержатся все буквы алфавита. Используется в том числе для демонстрации шрифтов. –