– Зато ты внимание обратил.
Кот помаячил перед лицом паренька и, сжавшись до размеров теннисного мячика, уместился у него на плече. Драный хвост обвил Денискину шею, задев козырек кепки. Та съехала на брови, Денис заворчал и стянул ее с головы.
Стоящая в двух шагах женщина полуобернулась, вопросительно посмотрела на Дениса. Пришлось добывать из походного рюкзака беспроводные наушники, вставлять в уши, делать вид, что он разговаривает по телефону. За грязным стеклом вагона мелькали стены тоннеля, вагон увозил Дениса все дальше от Комсомольской.
– Деда моего давно видел? – без предисловий заговорил Денис. Отражение кота распахнуло желтые глаза так широко, что те заняли половину морды.
– Да вот на днях, кажется.
– «На днях» – это когда? Поточнее можешь?
– Да как я тебе точнее скажу. – Кот почесал маленькой лапой маленькое ухо с дыркой посередине (никак Симаргл погрыз) и жалобно мяукнул.
Мать говорила, Симаргл с котом не особо ладят, хотя чего им делить, Денис не знал. Он вообще много чего не знал: в ранние годы сказки деда ему нравились, но когда тот рассорился с матерью, Денис стал побаиваться упоминать при ней хтонических нянек. Кот Баюн, крылатый пес Симаргл, тетки Алконост и Сирин, да и сам дед-леший остались в далеком детстве, полном чудес.
– Мать что-то испереживалась, – пояснил Денис, склоняя голову ближе к коту. – Говорит, давно вестей никаких нет от деда. Раньше раз в месяц стабильно письма строчил, мол, пропаду-сгину, плакать на болотах будете.
– А теперь не пишет? – мурлыкнул кот, облизывая лапу.
Денис покачал головой:
– Два месяца ни строчки. Может, одумался, совсем на мать разозлился, уж не знаю.
– Он по тебе скучает, – сказал кот невпопад. – Все время про тебя рассказывает, как ты учишься хорошо, да как работу ищешь, да как за девками бегаешь.
– Ему-то почем знать? – проворчал Денис, пряча пунцовые щеки в воротнике спортивной толстовки. – Мы сто лет не видались, откуда инфа у деда?
Кот повернул к Денису морду и ткнулся носом прямо ему в ухо.
– Дурак ты, – просто ответил он. – Дед же у тебя леший, он везде ходит и все ведает.
Когда Денису было лет шесть, мать увезла его из города (тогда Митино еще уверенно считалось пригородом), где он рос вдали от «сказочных друзей деда Кузи». Сама-то мать себя сказочной не считала. Ага, как же. Мавки ведь самые обычные жительницы столицы, ни разу не чудесные.
Так-то, если в родословной Денискиных предков разбираться, выходило, что мать-мавка и дед-леший ни разу не родственники. Но поди теперь разбери этих долгоживущих…
Когда-то давно, как мать рассказывала, дед ее, брошенку, как говорится, приютил, обогрел, накормил и спать уложил. Мать Дениса в младенчестве утонула (или утопил ее кто) в лесной речушке близ Москвы, где ее леший и нашел. Выходил, вырастил себе в подмогу. Так она при нем в благодарность и осталась – в лесах случайных путников в трясину уводила, где их дед совсем путал. Только однажды угодил в болото парень лихой да пригожий, вот мавка и решила его себе оставить, от лешего упрятать. Так, говорит, у нее сын и появился. Дед, когда про то узнал, злился сильно, а потом так же сильно радовался. Нарек внука Денисом, ухаживать за ним стал. В город переехал, чтоб у мальчика друзья среди людей появились, раз он полукровкой получился.
Денис все равно рос рядом с дедовыми приятелями. Таскал кота Баюна за хвост, а потом спал прямо на нем, огромном, убаюканный его песнями. Тетку Сирин обзывал горлодеркой, когда притащил это слово из детского садика – обычного, человеческого. Мать говорила, ему нужно развивать социальные навыки и с себе подобными общаться, раз уж человеческого в нем больше, чем чудесного. Дед ни разу не возразил. Жили они в пятиэтажке на проспекте Мира, мать в бассейне рядом с домом инструктором по плаванию работала. Обычная семья: дед, дочь и внук.
А лет в шесть, едва Денис в школу пошел, что-то случилось. Мать рассвирепела на деда, в какое-то сонное воскресенье собрала вещи и увезла мальчика на окраину Москвы. Сняла там квартиру, на себя и Дениса навешала оберегов всяких, чтоб дед их не нашел. И сыну про семью говорить запретила.
Он, конечно, ее не сразу слушаться стал. Сперва всем в классе сказки рассказывал, что, мол, с Серым Волком знаком, потом говорил, будто на печи по реке плавал. Когда подрос, из дома сбежал и на проспект Мира вернулся, чтоб деда отыскать. Не нашел, заблудился, чуть под дождем не остался спать. Его тогда бабуля Кикимора случайно обнаружила да к деду привела.