— Спал?
— Ему лучше?
Она отвечала:
— Спал… немного.
Девушки повеселели, одна из них даже засмеялась.
— Вытащим гурто́м.
Алла, не желая обманывать, призналась:
— Плохо ему… Еще хуже, — и заплакала.
Тогда девушка, что рассмеялась, сказала виновато:
— А я-то, дура, развеселилась.
В аэропорту, по звонку Альзина из Пятиморска, был забронирован вертолет. Пока оформлялись документы, Потап куда-то смотался на машине, привез фрукты.
Передавая их Леокадии, попросил:
— Ты там скажи Наде, что я скоро приеду.
Профессор и Леокадия прилетели в Пятиморск в начале десятого. Долмацкий пожурил коллег, что первичную обработку ожогов сделали устаревшим способом. Под неглубоким наркозом иссек омертвевшие ткани, наложил на раны привезенную мазь.
Только через несколько часов, выйдя в коридор и заметив там Юрасову, профессор подошел к ней.
— Молодой человек неудачно прогулялся на тот свет. А вам, воительница, пора бы и отдохнуть. Как я понимаю, опасность оккупации моей квартиры миновала…
— Раз и навсегда! — повеселев, воскликнула Лешка. — Значит, Стасик будет жить?
— Будет жить и в третьем тысячелетии… Что касается лица, то одна-две пластические операции — и он предстанет перед вами даже в улучшенном издании…
Почувствовав, что несколько перехватил в шутливом тоне, уже серьезно спросил:
— А эта маленькая женщина в очках — его супруга?
— Друг, — с запинкой сказала Леокадия, хотя с гораздо большим удовольствием произнесла бы «невеста».
Леокадия отправилась домой. Позвонив в школу Марии Павловне, получила разрешение отдохнуть, едва успев снять одежду, уже спала непробудным сном. Проснулась под вечер и сразу же побежала в больницу. Ее впустили к Стасю. Он лежал в палате один, рядом сидела Аллочка. Из-за бинтов виднелись только бледные губы да живые глаза.
— Жив курилка! — тихо сказал Стась и попытался улыбнуться. — Нас мало, но мы — в тельняшках.
В коридоре Алла, обняв Леокадию, разрыдалась.
— Я только теперь поняла, что он для меня значит…
Леокадии пришла чудовищная мысль: если бы с Алешей произошла беда и болезнь приковала его навсегда к постели, она взяла бы его к себе!
Только нет, пусть лучше остается здоровым и невредимым.
ТРУДНОЕ РЕШЕНИЕ
Июньский вечерний час тих и задумчив. Море бьет негромкой волной о плотину.
Леокадия идет одна вдоль плотины. Сколько связано у нее в жизни с этими безлюдными местами! Здесь, за поворотом в балочке, когда-то прозванной Лешкой «розой пятиморских запахов», открыл ей свое горе Нагибов. Здесь девять лет назад сидела она с Верой и гадала, что ждет их впереди, и строила планы, и возмущалась Вериной мечтой о «хорошей семье».
Семейное счастье… Сам ли человек складывает или разрушает его?
Почему так счастливы Лобунцы, Чаругины, Углевы, Громаковы, Альзины, Нелька и почему такой мучительный путь проделали к счастью Стасик с Аллой и так изламывается все время жизнь Веры?
Не может быть семейное счастье лотереей. И наверно, все решает тот материал, из которого складывают его: серьезность или легкомыслие, бездумье или чувство долга, чрезмерная доверчивость или разумность… Какой сплав дает самый прочный фундамент? И почему она сама…
Когда-то вот здесь, еще девчонкой, она сказала Вере:
— А я на всю жизнь останусь одна, если не встречу такого, которого полюблю.
Леокадия поглядела на море. Нешумливые волны катились одна за другой. На секунду ей представилось, что она стоит на крохотном островке, а вокруг все и всё против нее. И отец, и товарищи, и устои общества. Волны подступают, подступают к островку. Может быть, пойти наперерез им? У нее хватило бы для этого сил, как и для того, чтобы устоять. Но она сама не хотела и не могла.
Леокадия дошла до поворота плотины к мосту, когда увидела… Володю Куприянова. Он шел понурясь, словно всматриваясь в никому другому не видимую линейку, прочерченную на бетоне, тащил под мышкой разбухший портфель, неуклюже оттопыривая локоть. С урока, что ли, ушел? Они почти поравнялись.
— Здравствуй, — тихо сказала Леокадия, почему-то обращаясь к нему на «ты».
Володя, будто очнувшись, остановился, поднял темноволосую голову. В глазах его метнулась ненависть. Он секунду не сводил с Леокадии напряженный, уничтожающий взгляд. Потом ломким мальчишеским голосом сказал:
— Вы — нечестная! — и быстро пошел дальше.
…Леокадия незаметно для себя очутилась у канала. Мутные волны его были неприветливы. Зачем она сюда пришла? И здесь она видела перед собой только глаза Володи, слышала его голос: «Вы — нечестная!»