Лиза твердо-натвердо решила стать лаборанткой. Ну что ж, и будет. Сейчас они в лагере… Все же она оставила в их душах какой-то след.
Надо пойти к Вере.
Ирина Михайловна, оказывается, с внуком уехала к сестре, Иришка — к Черному морю, и Вера была одна во всей квартире. Узнав об отъезде подруги, Вера с трудом сдержала слезы — теряла и эту опору. Но плакать нельзя, нельзя. Это может обезволить Лешку. Она прижала ее к груди:
— Ничего, Лё. Мы еще будем вместе. Вот посмотришь!
А потом об Иржанове — виновато, будто коря себя:
— Мне кажется, он стал таким, каким я его видела, когда познакомилась… Сейчас поехал в Кудепсту, поближе к Иришке… И Федя говорил, что неплохой он человек…
Вера словно извинялась в чем-то перед покойным мужем, искала у него поддержки, оправдывалась перед Лешкой.
Леокадия поняла это, погладила прохладную руку Веры.
— Все в жизни гораздо сложнее, чем мы, дурехи, представляли девчонками. И если…
Вера испуганно закрыла ей рот ладонью:
— Нет, нет, молчи!
Леокадию потянуло к морю. Попрощавшись с Верой, она пошла вниз по широкой лестнице, казалось бы, уходящей в море. Оно было спокойным, ничем не грозило, ни о чем не знало. «Нет, — думала Леокадия, глядя на синюю даль, — что бы ни ждало меня, я верю в жизнь и не боюсь ее…»
Она свернула к заливу, пошла вдоль него. До самого маяка безмятежна синевато-серая гладь.
На берегу островка терпеливо ловила рыбу цапля. Трубно прокричал чибис. Настойчиво перекликались в камышах кулички. Возле зарослей низкой густой куги игриво вскидывались сазаны. Живучий медоносный донник взобрался почти к самому полотну железной дороги, оттуда прощально помахивал белыми и желтыми метелками.
Проворно перебежал дорогу жаворонок с хохолком на головке, скрылся в глубине вязовой рощи.
Ну, хватит. Незачем растравлять себе сердце.
…До отхода электрички оставалось минут десять. Леокадия открыла окно вагона и, стоя возле него, грустно вглядывалась в крыши домов: вон высится интернат, а за ним — больница. Может быть, как раз в эту минуту Алеша читает ее письмо…
Какой-то шум на перроне привлек ее внимание. Она немного высунула голову из окна и увидела мчавшегося вдоль поезда Рындина. Он тоже увидел ее, замахал рукой, тяжело дыша, остановился внизу, не в силах произнести ни слова. Волосы его взмокли, по щекам текли струи пота.
— Что такое? Я сейчас! — встревоженно крикнула учительница и побежала к выходу.
Соскочив со ступеньки, бросилась к мальчику.
— Что случилось? Почему ты не в лагере?
Он, наконец, сумел продохнуть:
— Я узнал… вас переводят… На квартире был…
— Ну разве можно, глупышка, так бежать?
— Вы навсегда? Никогда не увижу?
— Что ты! Вот подрастешь и приедешь ко мне в гости.
— А вы писать будете?
— Конечно.
— Честное слово?
— Честное.
— Я правда к вам приеду!
Поезд вздрогнул и медленно двинулся с места. Она успела обнять Рындина, вскочила на подножку.
Пятиморск стал уходить, каруселью наплывая на море.
Рындин все продолжал махать рукой, пока поезд не скрылся за лесной полосой.
Промелькнула вербная роща. Быстро темнело. Белые стволы деревьев словно шарахались от поезда. Вдали засветил зеленой точкой в Млечном Пути маяк деда Платоныча.
1957–1966 гг.
Писатель и его книги
Борис Васильевич Изюмский принадлежит к тому поколению писателей, которое пришло в литературу, имея за плечами большую жизненную школу.
Родился Борис Изюмский 6 марта 1915 года. Юношеские годы провел в Таганроге. Здесь он окончил среднюю школу, здесь работал грузчиком, токарем, вступил в комсомол, отсюда поехал учиться в институт.
Свой писательский путь Борис Изюмский начал со стихов, газетных статей, рассказов. Но первый сборник его рассказов «Раннее утро» был выпущен Ростиздатом только в 1946 году.
В начале Великой Отечественной войны Борис Изюмский добровольцем уходит на фронт. За боевые заслуги он награжден медалями и орденом Красной Звезды.
В боях за Мелитополь командир стрелковой роты старший лейтенант Изюмский был тяжело ранен. После лечения в госпитале его направляют в Новочеркасское Суворовское училище преподавателем истории. Здесь и было написано первое крупное произведение — «Алые погоны».
Поставленный по мотивам книги кинофильм «Честь товарища» завоевал симпатии зрителей всех возрастов. Космонавт Герман Титов в одном из писем, адресованных своему другу-земляку сразу же после появления фильма, так отзывался о нем: «Если будет у вас кино «Честь товарища», посмотри обязательно. Вот это сила! Конечно, я не хочу сказать, что мне нравится тот род войск, куда эти ребята хотят идти учиться. Но жизнь, товарищество показаны с исключительной силой».