Альзин улыбнулся: пусть-ка Платон Яковлевич сам теперь выкручивается. Да, эта Красная Шапочка не боится никаких волков!
— Уже и сюда Юрасова добралась? — шутливо спросил Григорий Захарович.
Лешка быстро обернулась.
— У меня сейчас перерыв, — ученической скороговоркой произнесла она.
— Тем лучше… Прошу, зайдите ко мне.
Секретарша враждебно посторонилась, пропуская «пост».
Григорий Захарович представил:
— Прошу познакомиться — бетонщица Юрасова. Справедливо критикует нас за неполадки на ТЭЦ. «Комсомольский меч» можно лицезреть на дверях кабинета Платона Яковлевича.
Гаранжин опять тревожно приподнялся в кресле: «Завели моду всюду и везде вывешивать свои «сигналы». Добрались даже до двери председателя горсовета, требуя подачи воды на площадку. Правда, воду быстренько дали, но вообще — безобразие!»
Гаранжин брезгливо-болезненно опустил уголки губ. Валентина Ивановна рассматривала Лешку с удовольствием. А Лешка неловко переминалась у двери. От волнения веснушки на ее маленьком носу проступили явственнее.
Сначала, когда Григорий Захарович прочитал «Меч», его немного задел тон этого послания. Неужели нельзя было комсомольцам поговорить с ним, разобраться? Он бы объяснил, что чертежи есть, а «мечи» и «молнии» надо метать в адрес поставщиков и пользоваться оружием, не притупляя его.
Но, поглядев там, в приемной, на эту девчушку, вспомнив разговор с ней возле ТЭЦ и потом приход ее с подругой по поводу Лясько, Альзин понял, какая отчаянная смелость понадобилась ей, чтобы идти прикреплять «карающий меч» на дверь самого Гаранжина.
В какую-то долю секунды перед Григорием Захаровичем возникли картины его собственной комсомольской юности: работа учеником на мыловаренном заводе, рабфак, где, учась на третьем курсе, он преподавал химию на первом, антирелигиозный карнавал с факелами и песней «Сергей — поп, Сергей — поп…» — и он понял, как ему надо действовать. Хозяйственную инициативу комсомольцев поддержать, на открытом партийном собрании похвалить их, наедине своих помощников пристыдить, а «Меч», после того как он отвисит положенное время, отослать с юмористической припиской в Москву директору «Гипрожира», чтобы не запоздали чертежи следующей очереди.
Григорий Захарович отпустил Гаранжина, а Юрасову подозвал поближе к себе. Интересно, о чем мечтает вот такая Красная Шапочка? Ну, скажем, он сам мечтает о времени, когда пустят комбинат и можно будет в свободные часы засесть за книгу о будущем химии, о недавних поездках на химические предприятия Германии. Валентина Ивановна, конечно, мечтает о цехе экспериментальных установок. Ну, а эта пигалица?
— Да вы что стоите? Садитесь! — предложил он, показывая на кресло, и Лешка с опаской опустилась в него.
— Слушайте, Юрасова, — обратился к ней Григорий Захарович, — скажите, о чем вы мечтаете?
— На завтра или через десять лет? — ни секунды не задумываясь, спросила Лешка.
Альзин и Валентина Ивановна рассмеялись.
— Ну, через десять лет…
— Я буду архитектором! — с жаром сказала Лешка. — Построю целые кварталы домов, рабочие клубы, стадионы…
Хотя Григорий Захарович сам немного «изменил» химии со строительством, но ему захотелось сейчас сказать слово в защиту химии.
— Ну что же, — откликнулся он живо, — строительство — это великое дело. Но вы знаете, какие горизонты раскрываются перед большой химией?
И, увлекшись, он стал рассказывать о жаропрочных сплавах для межпланетных кораблей, о машинах из легких материалов, о шерсти и коже из синтетических волокон, об одежде, что будет дышать воздухом, но не пропускать влагу.
— Не эрзацы, не суррогаты, а совершенно новые материалы! Мы создадим химические соединения, превосходящие природные. За десять лет химия обует, оденет всех, даст жилища всему человечеству. Шелк — из дерева, краски и лекарства — из каменного угля. С помощью ничтожных примесей радиоактивных элементов мы добьемся невиданных урожаев, научимся управлять живой природой — вот что такое химия! И все для человека, понимаете — все! Ну что за кустарщина — нынешние кирпичики, из которых собираетесь вы строить дома! Жилищному строительству химия даст пластмассы; они не горят, не ржавеют, не гниют, сухи и легки, как дерево, прочны, как сталь, не пропускают звук и тепло. Веку металла приходит конец. Бетону мы придадим новую прочность!
Зазвонил телефон, Альзин отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
— Да и только ли на земле у нас дела? Мы используем морские растения — в их тканях ценнейшие химические вещества, изучим состав горных пород Луны, минералы Марса, химические реакции на звездах. Это уже — космохимия!