— Где-то разрыв.
Он забегал, панику поднял. Смехота одна!
Аппараты дышат с усталым присвистом. Серый рассвет прокрадывается на цыпочках в цех через широкие проемы окон, прячется за автоклавами. Потом розовые тени ложатся на лицо, кафельный пол, приглушают усталый шум аппаратов.
Позевывая, к Лешке подходит Клава Делямина, спрашивает с деланной заинтересованностью:
— Ну как, овладеваешь?
— Все в порядке, — рапортует Лешка. — КЧ хорошее, — и, закатав рукава синей сатиновой блузы, начинает надраивать пол.
НОВОЕ УВЛЕЧЕНИЕ
Перед возвращением в Пятиморск разыграли в лотерее патефон. Еще когда купили его, каждому выдали билет.
Счастливицей оказалась Надя Свирь. Вот так и бывает в жизни: Надя не танцует, а ей достался патефон. Таскал его Потап.
Это Панарину показалось немного странным. Хотя почему бы тяжеловесу-любителю и не размять мускулы? Не обязательно подобные действия расценивать опасливо.
До областного города ехали поездом. Стась и Потап в вагоне дурачились. Подходит Панарин к Потапу, прикладывает ладонь к его голове, сообщает:
— Температура семьдесят семь градусов.
— Откуда? — встревоженно спрашивает Лобунец, придавая своим светлым глазам бессмысленное выражение.
— Тридцать семь своих и сорок чужих, — меланхолично поясняет Стась.
— Виноват, что вяловат, — закатывает глаза к потолку Лобунец.
В областном городе с вокзала на пристань добирались трамваем.
Воображение Лобунца поразила надпись на заднем борту грузовика, идущего впереди трамвая: «Не уверен — не обгоняй!»
— Вот это дельно! — долго восторгался Потап.
У причала ждал теплоход. Лешка первой вбежала на палубу.
Шумная перекличка провожающих, медный голос колокола, прощальные взлеты платков, громкая команда капитана — все слилось в праздничную суматоху.
Поплыла яркая зелень прибрежных рощ, стремительно пролетели на пенных крыльях глиссеры, потянулись деревянные пристани на якорях, ведра с вареными в укропе раками у причалов, волы, вытаскивающие на берег рыбачьи сети, паромы с двуколками и автомашинами, вороньи пляжи, купающиеся у берега мотоциклы и «газики», кобчики, застывшие над сочными травами лугов, голопузые мальчишки, ныряющие со свай.
Вот, тяжело взмахивая крыльями, пересекла реку цапля, скрылась в прибрежных зарослях. Крохотной моторкой промчалась впереди теплохода утка-нырок, исчезла под водой и снова забелела трепещущими крылышками.
Все устроились как нельзя лучше, хотя билеты были третьего класса.
Веру с Иришкой поместили на нижней полке, у окна. Рассовали вещи, завели патефон, бегали в ресторан, спрашивали друг друга, что это за фирменное блюдо «капитанская рубка», стоящее десять рублей семьдесят копеек? Панарин взял для пробы. Оказалось, как пояснил он, плохо прожаренная подметка.
Незаметно спустились сумерки.
Начали помигивать рубиновые бакены.
Черные рыбачьи лодки сонно уткнулись в безлюдные песчаные отмели.
Спать никому не хотелось. Опершись о перила палубы, задумчиво глядели на реку, негромко переговаривались.
Взошла спокойная луна. Купы деревьев отражались в прибрежной глади. Луна то цеплялась за мачту, то уходила куда-то в сторону.
— Отмашка влево, — слышалась команда капитана, и слева на теплоходе несколько раз вспыхивал предостерегающий свет.
По ночной реке тянулись буксиры, гремели земснаряды, падали в воду ломкие звезды.
Стась, Лешка и Вера стояли на носу теплохода.
— Девчата, — шепотом предложил Стась, — давайте пофантазируем.
Вера смолчала, а Лешка откликнулась с готовностью:
— Давайте…
— Ты, Юрасова, определенно полетишь на Марс, — объявил Панарин, — развивать производство полимеров.
— С удовольствием, но мне и на земле хватит дел…
— Вера вырастит Химичку, и она в Пятиморске поступит в институт, на отделение декана Чаругиной…
Вера добро улыбнулась.
— Что касается меня… — продолжал Панарин.
— То ты, оставшись убежденным холостяком, употребишь всю свою жизнь на перевоспитание Потапа, — быстро закончила за него Лешка.
— Интересно, где он? — вслух высказал то, что беспокоило его, Стась.
— Как, впрочем, и Надя? — Лешка многозначительно повернулась вправо.
В нескольких шагах от них темнел профиль Нади, слышался голос Потапа:
— На следующий год к чехам в гости поеду. Знаешь, как они на улице друг друга приветствуют? «Честь труду!»