На дополнительные вопросы ответила кое-как.
Игорь Сергеевич взял в руки зачетку, сказал с сожалением:
— Не доработали, Красная Шапочка… Увы, не доработали…
Лешку поразила не столько тройка, сколько то, что он ее назвал Красной Шапочкой. Откуда мог узнать?
Ей и стыдно было, что отвечала много хуже, чем должна была, и досадно: ну, чего так придираться, давно ли сам был студентом и разве не помнит, что такое волнение? Ну, да для нее не имеет ни малейшего значения оценка, лишь бы она знала предмет.
Обращение «Красная Шапочка» как-то смягчило горечь поражения, даже вызвало, удивительное дело, гордость. Ясно ж: он ждет от нее большего. Если бы относился безразлично, возможно, поставил бы четверку.
Нет, она определенно отвечала плохо. В подготовке не было серьезности и глубины… Отвлекалась многими делами. Теперь стыд-то какой!
Лешка на улице достала зачетную книжку, снова сокрушенно уставилась на тройку и подпись Багрянцева.
Уже успела испортить зачетку! А сколько она должна вобрать на свои узкие страницы бессонных ночей, волнений, тревог…
Сейчас эти страницы чисты, полны ожидания. Но пройдут годы, и множество почерков, подписей соберется здесь. Будет ли она протягивать зачетку с готовностью или неохотно, рассматривать, как сейчас, со вздохом сожаления или с гордостью?
Лешка спрятала зачетную книжку, глубоко задумавшись, побрела дальше. Настроение было явно ниже нуля. Очнулась у носа легковой машины, остановившейся перед ней со скрежетом. Шофер, высунувшись из кабины, что-то кричал о полоумных девицах, от которых нет жизни. К месту происшествия спешил молоденький милиционер-сержант.
— Придется, девушка, платить штраф, — строго сказал он.
Лешка ожесточенно протянула ему деньги.
— Тогда выписывайте сразу две квитанции, мне еще вон там дорогу переходить.
К стр. 213.
Милиционер деньги не взял, а участливо спросил:
— Что случилось? Почему вы так хотите попасть под машину?
В Лешке заговорил бесенок озорства. Она сделала печальное лицо.
— В университете крупные неприятности.
— Выгнали? — с сочувствием воскликнул милиционер, наверняка заочник юридического факультета.
Лешка неопределенно мотнула головой.
— Да вы так не волнуйтесь, все еще уладится, — начал успокаивать ее сержант и, бережно взяв под руку, повел к мостовой.
— Мы вам поможем на работу устроиться.
— Регулировщицей?! — невинненько спросила Лешка, а сама еле сдержала смех.
Две пожилые женщины остановились на краю тротуара. Одна из них, посмотрев осуждающе на Лешку, которую вел милиционер, сказала убежденно:
— Аферистку поймали. Ну и молодежь пошла!
Лешка, услышав эту фразу, остановилась неподалеку от женщин, протянув милиционеру руку, мило улыбнулась ему:
— Я подумаю. Спасибо. До свиданья.
Хотела показать язык этим «проницательным» теткам, да воздержалась. С независимым видом проследовала мимо.
В общежитие Лешка пришла с совершенно иным настроением — нечего вешать нос и падать духом при первой же неудаче, высшую математику надо сдать как следует, вот и все!
Саша, натянув на голову дугу наушников, зубрила английский. Наушники не включены в сеть. Для большей звуконепроницаемости Саша подоткнула под них вату.
Узнав о неудаче подруги, Саша не стала утешать, — а именно этого Лешка больше всего боялась, — сказала просто:
— Со всяким может быть!
Внизу, у ребят, кто-то, бренча на гитаре, запел под цыганщину:
— …ррравновесие, — выводит басовитый голос.
— …рработами, — рокочет бас.
Саша вытаскивает ватку из наушников, сообщает Лешке:
— У меня сегодня любопытный разговор был с Прозоровской, когда мы выходили из университета.
Коротко подстриженные, темные волосы Саши спадают почти на очки.