Однако многометровый слой торфа под тяжестью грузового скуттера, все больше раздавался в стороны, оставляя последнему свободным путь в глубь болота. Скоро агент бросил попытки спасти остатки вещей. Он выпрыгнул наружу и по грудь в воде побел к берегу. Еще пять минут назад здесь было только по колено. Судя по всему, торф прогибался не только под разбитым скуттером, но и вокруг. Добредя почти до берега, где было уже по колено, Владислав принялся шарить руками в мутной воде и искать аптечку, упавшую где-то здесь. С тех пор, как он выскочил из своего убежища к пиратскому кораблю, чтобы попытаться связаться с патрулем и до этого момента прошло уже несколько часов, а он все еще был в том металлическом костюме с планеты металлогоидов. Поэтому Владислав чувствовал себя достаточно уверенно и не обращал внимания на то, что что-то тыкалось в его руки и ноги. Наконец, нащупав ящик аптечки, который лежал, наполовину зарывшись в ил, он ухватился за него обеими руками и, вытянув его из воды, выпрямился.
От скуттера над водой сейчас осталась только хвостовая часть, которая продолжала держаться на плаву только благодаря все еще функционирующему антиграву. Подумав о том, что было бы неплохо отсоединить антиграв и сделать из него этакие сани для транспортировки, Владислав повернул к берегу, решив попозже обмозговать эту возможность, но что-то весьма плотно обвило его ноги, не пуская на берег. После нескольких тщетных попыток агент сунул руку в воду и ощупал то, что мешало ему передвигаться. На ощупь это было что-то похожее на гибкие лианы, но явно живое, судя по тому, как эти плети подрагивали под его пальцами. Раскачав ящик аптечки двумя руками, он с размаху швырнул его на берег, а затем принялся распутывать свои ноги, в душе моля бога, чтобы его догадка была ошибкой. Наконец, высвободив ноги, он двинулся к берегу, решив, что пробираться к антиграву, пожалуй, не менее рискованно, чем падать вниз.
На берегу агент открыл ящик с аптечкой и выругался с досады. При падении скуттера ящик от удара разгерметизировался и теперь, после того, как он побывал в воде, вся чувствительная диагностическая аппаратура вышла из строя. Правда успокаивало то, что лекарственные препараты и перевязочные материалы лежали отдельно, герметично запакованные. Порывшись немного и выбрав необходимое, Владислав подошел ко все еще лежавшей без сознания женщине. Осмотрев ее и убедившись, что ничего не сломано, только разбит лоб и нос, да еще возможно сотрясение мозга, он обработал ей раны и перебинтовал голову, а затем вколол дозу снотворного.
Разобрав оставшиеся вещи, он разбил палатку, довольный предусмотрительностью, женщины, загрузившей в скуттер столько всего, затем наломал лапника, уложил раненую в эту импровизированную постель и занялся сортировкой остальных вещей. Отложив в сторону вещи, которые не пострадали от падения, он, окинув их взглядом, пришел к неутешительному выводу: все чувствительные приборы были практически неработоспособны. Не работал и переносной коммуникатор, второй, более мощный и хорошо защищенный, был, увы, на борту полузатопленного катера. Зато остался целым и невредимым компас. К великой радости Владислава обнаружилась целая коробка с батареями к бластеру. Второй, незаряженный бластер тоже был здесь в коробке, а третий, большой, мощный армейского типа, остался на разбитом пульте катера.
Небольшое количество продуктов, несколько комбинезонов, складной нож, котелок, моток веревки: вот, пожалуй и все. Больше всего Владислав Раденко обрадовался запасным батареям и комбинезонам. Отключив свой меч-робот, он наблюдал, как тонкая пленка металла, сворачиваясь, бежит назад ртутными каплями, собираясь в шарообразное утолщение у основания рукоятки, все еще закрепленной на запястье. Свободно вздохнув, агент рванул за ближайшее дерево. Вернувшись, он переоделся в комбинезон и снова надел свой пояс с пряжкой-аптечкой, а меч повесил сбоку. Немного подумав, выбрал из кучи барахла портупею и, отстегнув оттуда кобуру, повесил ее на пояс. Затем, зарядив второй бластер, сунул его в кобуру. Первый, предусмотрительно поставленный на предохранитель, уже торчал за поясом сзади. Потом, собрав немного сухих веток, он разжег костер и приготовил поесть. Пока варево булькало в котелке, он упаковал все что счел необходимым в рюкзак, достал компас и попытался сообразить, где они сейчас находятся. Уже смеркалось и притихший было после крушения лес стал потихоньку оживать, постепенно заполняясь звуками и шорохами. Какая-то птаха в погоне за стрекозой, во всяком случае Владислав назвал их стрекозами за отдаленное сходство, пролетела очень низко над водой и… пропала. В лучах заходящего солнца Владислав видел, как из воды выскочила струя воды, скорее напоминающая прозрачный, словно из стекла, жгут и обвившись вокруг бедной птахи, беззвучно ушла под воду вместе со своей жертвой.
Ложка выпала из руки Владислава. Худшие его опасения подтвердились. Гаргониды, чтоб вас… Владислав вскочил и кинулся собирать валежник, чтобы сложить костры по периметру поляны. В голове снова стало ясно как всегда в момент опасности.
— Лишь бы успеть до захода солнца собрать как можно больше дров, чтобы их хватило на ночь, — думал он, метаясь от дерева к дереву и перетаскивая собранный валежник на полянку. Потом побежал по кругу, поджигая бластером разложенные по периметру костры.
— По крайней мере, знаю теперь, где мы находимся, — продолжал он рассуждать про себя. — Но это же, черт возьми, добрых шесть тысяч километров! Далековато однако будет выбираться.
Уже почти завершив круг, он остановился, заметив в тени у палатки движение. Выхватив из ближайшего костра горящую ветку, Владислав поднял ее над головой и метнулся к палатке. Пламя осветило сгрудившихся почти у самого входа в палатку нескольких тварей. Гаргониды, эти существа, не имеющие постоянного тела, по странной прихоти эволюции представляли собой по сути дела лишь комочек мозга, окруженного особой менбраной, которая позволяла им принимать при наличии достаточного количества воды любые формы. Сама вода являлась в известном смысле их телом. Являясь в действительности извращенной создателем пиявкой, они были в известной степени разумны, если можно, конечно, назвать разумными пиявок, хотя почему бы и нет… В обычном своем виде они имели водяной шар вокруг мозга и множество отростков-жгутов. На не очень продолжительное время они могли даже выбираться на сушу и за их внешний вид, напоминающий медузу, исследователи дали им название «Гаргониды». Внутри мозга был маленький желудок, который по совместительству являлся еще и пищеводом и кишечником в одном лице. Роль сердечной мышцы выполняла наружная мембрана. Существовать они могли, питаясь веществами, растворенными в воде, но для размножения, тоесть для созревания очередного поколения икринок, им как и пиявкам или комарам нужна была кровь. В этот период гаргониды становились очень агрессивными и даже изобретательными. В сухой период они сморщивались, прикрытые мембраной, и в таком виде могли пережидать тяжелые времена, находясь в спячке до четырех лет. Однако в активном состоянии они боялись прямого солнца и огня.
Владислав кинулся к этим медузообразным, подняв в одной руке свой импровизированный факел, а другой вытаскивая бластер. Гаргониды находились сейчас между ним и палаткой и стрелять он не мог, но мог попытаться по крайней мере отогнать их огнем.
Мелко перебирая своими водянистыми ножками-щупальцами, они неохотно пятились от человека. Достигнув входа в палатку, он откинул полог рукой с зажатым в ней бластером, заглянул в палатку и, убедившись, что непрошенных гостей там еще не было, с облегчением вздохнул. Хлесткий удар по руке, сжимающей бластер, застал его врасплох. Онемевшая кисть выронила оружие. Обернувшись, Владислав увидел подкравшегося к нему гаргонида. По щупальцу, ударившему его, расплывалось кровавое пятно. Агент ткнул горящей веткой в гаргонида и, отогнав его, посмотрел на руку. За то короткое мгновение контакта с этим монстром, кисть руки была почти полностью обескровлена и теперь, с каждым ударом сердца вновь наполнялась кровью вызывая ужасную боль. На месте контакта красовался здоровенный синяк. Чувствуя, что рука начинает медленно отходить и вновь обретать чувствительность, Владислав швырнул горящую ветку в сторону гаргонидов. Упавшая ветка ярко вспыхнула, рассыпав сноп искр, но уже через мгновение зашипела, растоптанная сотнями маленьких водяных щупалец. Этого мгновения человеку было достаточно, чтобы разглядеть, сколько бестий топталось по ту сторону незамкнутого кольца горящих костров. Подняв с земли бластер непострадавшей рукой, он провел лучом по группе гаргонидов, все еще пытающихся пробраться к палатке. С громким шипением, поднимая облака пара, сгустки мозга падали на землю, но уже через несколько секунд снова поднимались на своих ножках-щупальцах и продолжали семенить в его сторону. К тому же все новые и новые добровольцы пытались пробраться через разрыв в круге огня.